Шут - Ник Гернар

Костяшки жалобно хрустнули, но зато железка с гулким звуком сразу открылась.

Прикусив губу, я медленно выдохнул. Больно, блин. Из чего у них тут все сделано? Даже удар в доспехи сержанта показался мне мягче! А потом заглянул внутрь открывшегося помещения.

И встретился взглядом с жирной серой крысой. Она пискнула и юркнула в темноту, возмущенная моей беспардонностью.

Я не ошибся. За дверцей имелся еще один тесный тоннель, густо оплетенный кабелями. Главное, чтобы нигде оголенные провода не торчали, а то конец моему путешествию.

Я втянулся внутрь и поплотней прикрыл за собой люк.

Металлический короб, слегка прогибаясь под моим весом, вел горизонтально метров пять, а потом спускался вниз. Мне пришлось карабкаться с двойной осторожностью, вжимаясь в стенки и цепляясь за небольшие выступы на местах стыков металлических блоков, из которых был собрана вся эта конструкция.

Наконец, я уперся еще в один люк. Прислушался. Вроде тишина.

К счастью, выбивать его не пришлось, он оказался открыт. И я оказался в тесной комнате без окон. Здесь уже пахло сыростью, плесенью и моющими средствами.

Похоже на подсобку какой-то прачечной.

Вот только где она расположена внутри здания?

Я вытащил из кармана смартфон. Пришлось немного подождать, прежде чем карта загрузилась.

Я находился на цокольном этаже сбоку здания отеля.

Тут до меня донесся своеобразный звук. То и вздох, то ли стон.

Нащупав дверь, я слегка приоткрыл ее, и увидел небольшой зал с окошками под потолком, стиральными машинами и сушилками. Удивительно, что они здесь до сих пор по старинке пользовались ими. Даже в ТЦ под Москвой имелись специальные шкафчики и кабины для приведения одежды в порядок. Прачечную в ее классическом виде я видел в последний раз только у Командора в лагере.

Но здесь посреди зала стояли две большие каталки с постельным бельем и полотенцами. Сотрудница в синем платье и колпачком на голове, как у повара, держалась руками за сушилку и, отставив зад, эротично вздыхала, в то время как молодой охранник с приспущенными штанами работал в поте лица.

Другими словами, этим двоим было совершенно не до меня.

Бесшумно проскочив мимо каталок к ряду стиральных машин, я взобрался на одну из них, открыл окошко и, подтянувшись, осторожно высунулся наружу.

И облегченно выдохнул.

Ближайший СБ-шник из оцепления стоял в полусотне метров, напротив угла здания, лицом к хоздвору позади отеля.

Дальше все было просто. Выбравшись из окна наружу под удивленный возглас бесштанного охранника, я на максималках помчал вперед.

Через пять минут я был уже в трех кварталах от отеля. Юркнул в тихий спальный переулок и остановился, тяжело дыша. Прохожие озадаченно поглядывали на меня — наверное, некоторые даже не заметили, как и в какой момент я вдруг появился здесь.

Я стряхнул с одежды пыль и грязь, слипшиеся на коленях после ползания по тоннелю. Разбитые костяшки на правой руке гудели тупой болью, но это была мелочь. Гораздо важнее был крошечный кусок металла и пластика, вживленный в серебряный крестик, который сейчас лежал в моем кармане. В нем был ответ. Я это чувствовал кожей.

Сделав невозмутимое лицо и опустив пониже голову, я зашагал вперед, избегая широких улиц и перекрестков, где было полно камер.

И запустил чат.

«У меня проблема, — написал я Анне. — Кто-то устроил ловушку. София убита. И меня чуть не взяли прямо над ее бездыханным телом. Можешь проверить, насколько безопасно мне возвращаться в Толмачево?»

Анна ответила сразу, как будто ждала моего сообщения.

«Поняла. Подожди немного, я наведу справки,» — написала она.

Минут через десять Анна прислала мне ответ:

«Толмачево и Северный для тебя закрыты. Ты официально объявлен в розыск.»

У меня непроизвольно сжались кулаки. Это была плохая новость.

«Но есть вариант, — продолжила она. — 'Кедр». Частный терминал в двадцати километрах от города. Используется для корпоративных перевозок высшего эшелона. У меня там есть своя зона. Я договорилась.

Я посмотрел на карту в смартфоне. «Кедр» оказался крошечной точкой, затерянной среди полей. Идеальное место, чтобы незаметно исчезнуть. Только сначала надо туда добраться. Но с этим я как-нибудь справлюсь, не в первый раз…

Анна будто прочитала мои мысли.

«Через час к заброшенному заводу по переработке отходов подъедет мусоровоз. Автопилот распознает тебя и остановится. Заберешься в кузов и без проблем доедешь до „Кедра“. Ну, если не считать того, что дышать тебе придется через раз. Рейс на Владивосток официально будет заявлен как служебный чартер с сырьем. Курьер встретит тебя возле КПП и проводит на борт. Документы я уже оформила».

Все-таки не зря ей Кукольник определил роль Императрицы.

«Спасибо», — ответил я.

Вероятно, это звучало глупо, но других слов не находилось.

«Не благодари. Просто возвращайся.»

Итак, у меня был час, чтобы добраться до завода.

Между тем город жил своей жизнью, не подозревая, что по его улицам движется цель масштабной облавы.

Но теперь у меня был план. И частный самолет, который ждал меня в двадцати километрах отсюда.

Сверившись с картой, я свернул в сеть узких переулков, ведущих к промышленной зоне. Шанс, что меня здесь выцепит какая-нибудь периферийная камера, был не так уж велик, да и сумерки уже изрядно сгустились.

Через сорок минут я уже видел ржавые корпуса заброшенного завода по переработке. Место было мрачное, продуваемое всеми ветрами.

Ровно в назначенное время на дорогу, ведущую к главным воротам, выкатился старенький мусоровоз с автономным управлением. Он двигался почти бесшумно, лишь шелестели шины по щебню. Подъехав ко мне, он замер. На лобовом стекле мелькнула зеленая лампочка — сигнал «узнавания».

Я обошел грузовик сзади. Гидравлика тихо вздохнула, и грязный люк кузова приподнялся, выпустив наружу волну тяжелого, сладковато-гнилостного запаха. Внутри было темно, тесно, и воняло так, что слезились глаза. Но это был мой лимузин до «Кедра».

Я втянул воздух в легкие, зажал нос и нырнул внутрь. Люк захлопнулся, погрузив меня в кромешную тьму и удушливую вонь. Я нащупал ногами относительно чистый угол, прислонился к холодной стенке и попытался дышать ртом, мелкими глотками. Путешествие обещало быть незабываемым.

Мусоровоз тронулся. Он вез меня не по главным дорогам, а по каким-то глухим маршрутам, объезжая посты. Иногда он останавливался, и я слышал бормотание автономной системы, обменивающейся данными со считывателями. Каждый раз сердце замирало, но мы неизменно двигались дальше.

Примерно через час движение стало плавнее, мы явно выехали на хорошую дорогу. Еще через пятнадцать минут мусоровоз замедлил ход, сделал пару поворотов и замер. Слышны стали