Тяжёлая реальность. Флибустьер - Хайдарали Мирзоевич Усманов

– Я слышала, что он ценит инициативу. Давайте сделаем больше, чем он просит. Нельзя быть причиной его недоверия. Если он решит, кого оставить, будут те, кто заслужил.

Так постепенно разговоры шли всё дальше. В них обсуждалось всё. Распределение ролей… Кто пойдёт в какие смены… Кто возьмёт на себя опасные работы у корпуса… Кто попробует выведать у Сейрион доступные секреты хозяина… Это был переговорный совет о собственных жизнях. Мягкие лазейки, мелкие подкупы, демонстрация пользы. Но за всем этим лежал страх – продадут ли их дальше в рабство? И решимость не дать повода для этого. Так как страх стать теми самыми “игрушками” в чужих руках был слишком силён в сознании тех, кто ещё не так давно сам считал себя хозяином чужих жизней.

Кирилл слышал все эти шёпоты за своей спиной, но не вмешивался. Для него это всё было очередным элементом игры. Он понимал, что у пленниц есть мотивация быть полезными, и это был нужный ему инструмент. Он не торопился их поощрять, давал своеобразные “куски” одобрения редко и расчётливо. Кто-то получил возможность работать с дроидами… Кто-то – доступ к питанию… Кто-то – к тёплым отсекам… Это были мелочи, но для них – жизнь.

Когда одна из эльфиек, тихо подойдя, попыталась заговорить с ним лично – предложить варианты ускорения работ – он выслушал и дал одну-единственную мелкую льготу. Позволил ей временно руководить группой на демонтаже. Это был тест. Если она оправдает доверие – то получит дальнейшие привилегии. Если нет – ошейник напомнит ей о цене непослушания.

Через несколько часов сейф курьера был полностью “вычищен” и возвращён обратно. Внутренняя часть самого курьера также была аккуратно очищена от всего ценного, энергетические узлы сняты, а корпус – заполнен пустышками. Корвет, начал медленно тащить трофей в глубь астероидного моря. По радио звучали искусственные сигналы помех:

“Имитируем погрешности, чтобы создать видимость крушения.”

Кирилл же отдал последний приказ:

“Отвести на три орбиты дальше эшелона, там – расставить маски и оставить его как труп.”

Он смотрел, как последний ларец с кристаллами камней Душ исчезает в пространственном кармане, и его мысли были холодны и расчётливы. Всё ценное уже было у него спрятано, корпус курьера будет брошен как труп, и никто не узнает, что на самом деле случилось. А эльфийки, шепчущие в углу, продолжили свои тактические разговоры – некоторые искренне пытались выжить, другие уже выстраивали новые маленькие схемы влияния. Кирилл наблюдал и делал для себя вывод. Страх делает людей предсказуемыми, а желание жить – управляемыми. И на этом фундаменте он собирался строить дальше своё собственное выживание.

Кирилл стоял на внешней платформе ангара и наблюдал, как медленно уходит в темноту буксируемый “труп” курьера – теперь уже лишённый всего, что могло бы кого-либо выдать его месторасположение. За его спиной ангары гудели, дроиды тихо стучали по металлу, а “живой интерфейс” – те, кто ещё вчера были офицерами – ковырялся в описях и бланках, притворяясь работниками архива. Он понимал, что если хоть одна искра информации выйдет наружу – за его головой придут преследователи. А в головах у тех преследователей будут имена, координаты, и тогда его уже не спасёт никакой карман и никакое укрытие. Именно поэтому он распорядился:

“Сделать так, чтобы здесь ничего не осталось.” – и под этим он имел в виду не только ценности, но и все возможные следы.

После некоторых размышлений выбор пал на одну из самых негостеприимных частей поля. Узкую систему карманов внутри гигантской глыбы, чья орбита была почти синхронна с ближайшим ядром. Эти каверны не выдавались ни с одной стандартной карты – их контуры сливались с естественным рельефом. Именно туда, в канавы и трещины, он велел дроидам затолкать разрушенный корпус курьера после того, как из него были вынуты все “горячие” объекты.

Кирилл не стал думать по-простому – не стал бросать контейнеры под туманом и не прятать их в привычных норах. Он использовал природные полости, которые дроиды умеют расширять и укреплять так, чтобы внешне ничего не менялось. Дополнительные обломки, естественная пыль и слой космической коррозии маскировали вход. Модули, которые нельзя было взять на борт, что были слишком громоздкие, слишком заметные, укладывались в усиленные вкладыши и запирались в нишах – внутренние “карманы” астероида, покрытые затем слоями кусков породы и металлическими обломками. Всё это выглядело снаружи как обычное место с мелкими обломками, где ничто не выдаёт структурированного склада.

Также он дал команду не просто спрятать – а “организовать естественность”. Так что там, где поставили подобный контейнер, дроиды “замяли” поверхность, рассыпали пыль, оставили следы дробления от удара – так, будто обломок курьера просто врезался в это место. Никаких ровных швов, никаких свежих сварных рубцов на поверхности – только естественный беспорядок.

Параллельно со всем этим шла работа по “стиранию” и всех возможных цифровых следов. Логи операций в общей шине были переписаны такими формулировками, что всю активность можно списать на стандартные работы по демонтажу. Пакетные транзакции исчезали из видимых облаков. Но Кирилл понимал меру подобных предосторожностей. И электронная чистка была лишь первым слоем. Внутри каждого демонтированного корпуса он оставил “ловушки” для возможных сканеров – пустышки, которые имитировали сигнатуру, но не содержали ничего ценного. Это было несложно сделать на уровне искусства маскировки, не заходя в технические подробности операций.

Часть тяжёлых блоков всё же оставалась на борту корвета – они просто не влезли в его “пространственный карман”, да и не стоило таскать десятки лишних тонн. Кирилл приказал прикрепить их к внешней обшивке корпуса в местах, где уже были предусмотрены откидные площадки и съёмные крепления – но сделал это с поправкой на тактику. Крепления были смещены в такие участки, где боевые противомоскитные орудия и главные батареи, в виде, четырёх башен импульсных орудий, имели свободную дугу обстрела. Он следил, чтобы при стрельбе ничего не цеплялось и не мешало им вести огонь в нужном секторе. Модули располагались продуманно, в нишах, частично “запрессованы” в профиль, чтобы не ухудшать аэродинамические, или, вернее, баллистические характеристики при манёврах.

Это было видно не сразу. На борту корвета теперь лежали “пакеты” – внешние контейнеры с ободранной окраской и следами коррозии, словно оставшиеся от давно заброшенных работ. Для случайного наблюдателя – ничего подозрительного. Для внимательного – аккуратно спрессованные хранилища.

Чтобы окончательно “закрыть” версию, которую они собирались представить на сенсорах тех, кто мог прибыть сюда в поисках пропажи, Кирилл распорядился имитировать катастрофу. Оставить на орбите крошечные фрагменты обшивки, искры и продувочные следы,