Дети Апокалипсиса: О Дивный Новый Мир - Иван Малки

оборванные цепи, когда-то державшие, наверное, гигантскую люстру. Пол — шахматная доска из треснувших плит черного и белого камня, занесенная слоем серой пыли, по которой змеились редкие, почти стертые следы. Вдоль стен тянулись ниши с пустыми постаментами и разбитыми витринами. Воздух был спертым, неподвижным, пах пылью, старым камнем и чем-то неуловимо химическим, как в заброшенном процедурном кабинете. Тишина. Не та напряженная, звенящая тишина сорок пятого, а какая-то… мертвая. Тяжелая, как свинцовое одеяло. Я инстинктивно сжал рукоять импульсника, медленно поворачиваясь, сканируя пространство. Ни звука, ни движения. Только пляшущие пылинки в редких лучах света, пробивающихся сквозь мутные, затянутые грязью окна под потолком.

И тут я ее увидел. В дальнем конце зала, почти у стены, где зиял темный провал еще одного коридора или выхода. Фигура. Застывшая, неподвижная. Даже на таком расстоянии я узнал бы этот силуэт где угодно. Потрепанная куртка, вечно растрепанные волосы, эта характерная манера стоять — чуть ссутулившись, словно вечно готовая к удару или рывку в сторону. Ки. Сердце пропустило удар, а потом забилось чаще, но уже от смеси облегчения и новой волны тревоги. Она была жива. Она была здесь. Но почему она стояла так… неподвижно? Что здесь произошло? Я уже хотел было окликнуть ее, сделать шаг вперед, но что-то меня остановило. Интуиция, выдрессированная этим миром до звериного чутья. Она была не одна.

Рядом с ней, чуть впереди, стоял он. Я узнал его мгновенно, даже со спины. Стеклянный, переливающийся костюм, идеально подогнанный по фигуре, казался чужеродным пятном в этом царстве упадка и разрухи. Шлем. Гладкий, зеркальный, без единого шва или забрала, отражающий искаженные перспективы зала и тусклый свет. Тот самый ублюдок. Тот самый турист, который играл с нами в кошки-мышки на сорок первом, который смотрел, как его громила-амбал калечит Тона, который вещал про своих гребаных подписчиков и «контент». Тот самый, чья встреча оставила во рту привкус желчи и бессильной злобы. Какого хрена он здесь? И какого хрена Ки стоит рядом с ним так… спокойно? Или это не спокойствие? Я прищурился, пытаясь разглядеть ее лицо, но расстояние и полумрак мешали.

Мгновение тянулось, густое и вязкое, как смола. Воздух потрескивал от невысказанного напряжения. Я стоял, не шевелясь, сжимая импульсник так, что костяшки побелели. Мозг лихорадочно просчитывал варианты, но все они сводились к одному дерьмовому выводу: я в ловушке. Этот символ, вентиляция, толпа безумцев… все это было частью пути. Пути, который привел меня точно сюда. К нему.

Турист медленно, почти лениво, повернулся. Не всем корпусом, а лишь слегка развернув плечи, повернув голову в зеркальном шлеме в мою сторону. Его движения были плавными, выверенными, как у хищника, уверенного в своем превосходстве. В отражении шлема я на миг увидел свое собственное лицо — искаженное, покрытое пылью и потом, с застывшим на нем выражением шока и ярости. Потом отражение сменилось переливами света и теней зала. Он не мог видеть моих глаз, но я чувствовал его взгляд, прожигающий, оценивающий.

И затем он заговорил. Голос, усиленный и слегка искаженный динамиками шлема, прозвучал в мертвой тишине зала оглушительно громко, с той же ленивой, издевательской интонацией, которую я так хорошо запомнил.

— Макс. Какая приятная неожиданность. Хотя… — он сделал паузу, словно пробуя слова на вкус. — Кого я обманываю? Весьма ожидаемо. Мы тебя ждали.

«Мы». Это слово резануло по ушам. Он и Ки? Или он имел в виду кого-то еще? Я перевел взгляд на Ки. Она не шелохнулась. Ее лицо по-прежнему было скрыто тенью, но сама ее неподвижность кричала о том, что что-то не так. Она не могла не слышать его слов, не видеть меня. Почему она молчит?

На губах туриста — а я каким-то шестым чувством ощущал, что под шлемом он улыбается самой саркастической, самой мерзкой из своих улыбок — заиграло нечто похожее на приветствие.

— Рад снова видеть тебя, старый знакомый. Помнится, в прошлый раз наше общение было… несколько скомканным? У нас есть… пара вопросов. И, возможно, предложение.

Предложение. От него. В этом зале, рядом с застывшей Ки. Это звучало как приговор. Холод пробежал по спине, несмотря на все еще бурлящий адреналин. Я попал. Попал так, как еще не попадал с момента своего грёбаного перерождения. Он ждал меня. Он знал, что я приду. И Ки… она была приманкой? Или заложницей? Или… соучастницей? Последняя мысль была самой отвратительной, но я не мог ее отбросить. В этом городе верить нельзя было никому. Особенно тем, кто казался близким. Я медленно поднял импульсник, держа его на уровне груди, не целясь прямо, но давая понять, что безоружным меня не взять.

— Чего тебе надо? — голос прозвучал хрипло, но твердо. — И что ты сделал с Ки?

Турист тихо рассмеялся — сухой, механический смех, отразившийся от стен зала.

— О, Макс, Макс… Всегда сразу к делу. Никакой прелюдии. С ней все в порядке. Пока что. А вот что нам нужно… это уже другой разговор. Более… предметный. Проходи, не стесняйся. Обсудим. Как цивилизованные… существа.

Он сделал легкий, приглашающий жест рукой в перчатке из того же переливающегося материала, что и костюм. Приглашение на казнь? Или на игру, правила которой знал только он? Выбора у меня, по сути, не было. Бежать? Куда? Назад, через толпу ампли? Или в темный провал коридора за его спиной, где могло ждать что угодно? Нет. Придется играть. Хотя бы попытаться понять правила этой партии. Я сделал шаг вперед, подошва скрипнула по пыльному камню. Схватка еще не началась. Но воздух уже звенел от ее предчувствия. И я знал — этот раунд будет куда опаснее предыдущего. Намного.

Глава 20. В плену обстоятельств

Окей, играем по твоим правилам, стеклянный ублюдок. Делаем вид, что пришли поболтать о погоде на сорок шестом уровне. Я медленно опустил импульсник, не убирая его совсем, просто перевел в менее агрессивное положение, демонстрируя готовность к «цивилизованному разговору». Ублюдок этот явно наслаждался моментом, каждой секундой моего унижения и растерянности. А я… я выигрывал время. Секунды, чтобы понять, куда, черт возьми, я вляпался на этот раз, и как отсюда выбираться — желательно, с Ки и целым.

Мой взгляд скользнул по залу, делая вид, что я просто осматриваюсь, принимая его «приглашение». Колонны из зеленоватого мрамора — массивные, надежные. Могли бы стать укрытием, если дойдет до стрельбы. Но до них еще добежать надо. Пространство огромное, открытое, как на ладони. Пол — скользкая от пыли шахматная доска, идеальное место,