Дети Апокалипсиса: О Дивный Новый Мир - Иван Малки

скрипящие тележки для покупок, груженные всяким хламом — обломками дроидов, комьями грязи, собственными оторванными конечностями, которые, судя по всему, уже начали прирастать обратно. Кто-то стоял перед потухшим рекламным экраном, бормоча слоганы давно исчезнувших брендов. Другой пытался провести кредитной картой по трещине в стене. Рутина. Их грёбаная, безумная рутина, застывшая петля времени, в которой они застряли навечно. Воздух был тяжелым, пах не только пылью и гнилью, но и чем-то приторно-сладким — старыми духами, смешанными с запахом горелой проводки и несвежей плоти. Это и были "МакДаки"? Не похоже на банду головорезов с нижних уровней. Это было что-то другое. Сектор одержимых. Коллективное безумие, зацикленное на давно умершем потребительском рае.

— Скидка дня! Только сегодня! — выкрикнул кто-то скрипучим голосом, врезавшись в тележку соседа. Тот не обратил внимания, продолжая методично биться головой о витрину с истлевшими манекенами.

— Ваш звонок очень важен для нас, оставайтесь на линии, — пробубнил другой амплифицированный, прижимая к уху обломок трубы.

Дерьмо. Пройти здесь незамеченным — задача из разряда «научить туриста хорошим манерам». Их слишком много, их движения хаотичны, хоть и подчинены внутренней логике безумия. Любое отклонение от их привычного фона, любое резкое движение — и они среагируют. Не злобой, нет. Скорее, как иммунная система организма на чужеродный элемент. Просто попытаются… включить тебя в свою рутину. Схватить, удержать, заставить перекладывать невидимые бумаги или ждать ответа оператора, который не ответит никогда. А учитывая их бессмертие и регенерацию… из таких объятий можно и не выбраться.

Я прижался к стойке, пытаясь слиться с тенью. Нужно было найти другой путь. Обойти этот рассадник безумия. Может, есть боковой коридор, другая вентиляция… Мой взгляд скользил по стенам, по облупившейся краске, по трещинам, по выцветшим граффити каких-то древних банд. И тут я его увидел. Почти стертый, заляпанный чем-то бурым, едва различимый на фоне общего хаоса — но он был там. Два корявых, пересекающихся полумесяца в ломаном круге. Тот самый символ, что Ки нацарапала на стене в Elysium Sky. Здесь. Прямо посреди этого бедлама. На стене, мимо которой то и дело проходил один из "взрослых", методично протирая ее грязной тряпкой, только еще больше размазывая грязь и почти стирая последние остатки знака.

Сердце снова ухнуло куда-то вниз, в район ледяных подошв. Ки была здесь. Прошла этим путем. Или тот, кто оставил ей сообщение, привел ее сюда. Зачем? Зачем тащиться в это гнездо спятивших потребителей? Это не похоже на логово "туристов". Слишком грязно, слишком хаотично. Или… это идеальное прикрытие? Место, где никто в здравом уме не станет искать? Или, что еще хуже, место, где можно легко затеряться, стать частью фона… навсегда.

Мысль о том, что Ки могла застрять здесь, стать одной из этих бездумных кукол, заставила меня стиснуть зубы так, что заскрипели пломбы из прошлой жизни (или их аналоги из этой). Нет. Надо двигаться. И быстро. Обходного пути, судя по всему, не было — зал казался единственным проходом в этой части уровня. Значит — только вперед. Напролом.

Я отстегнул от рюкзака сложенный аэроборд… Легкая, прочная рама из композитных материалов, пара антигравитационных эмиттеров по бокам, видавшая виды панель управления. Я разложил его одним резким движением — щелчок фиксаторов показался оглушительным в этом гуле бормотания и шарканья. Быстро проверил заряд — семьдесят процентов. Должно хватить. Главное — резкий старт и не сбавлять скорость.

Я поставил доску на пол, закинул одну ногу. Глубокий вдох. Выдох. Рука на рукояти импульсника. Сейчас начнется. Малейшее промедление — и они налетят, как саранча.

— Эксклюзивное предложение! Не упустите шанс! — завопил кто-то совсем рядом.

— Оплата наличными или картой? — проскрипела женщина с пустой тележкой, поворачивая ко мне свое безглазое лицо.

Пора. Я толкнулся ногой, одновременно выжимая акселератор. Борд взвыл, поднимаясь на полметра над полом, и рванул вперед, взметая тучи пыли.

Реакция была мгновенной. Десятки голов повернулись в мою сторону. Безумные глаза сфокусировались на движущемся объекте, нарушившем их привычный ритм. Рутина дала сбой. И сменилась другой — инстинктом. Схватить. Остановить. Поглотить.

— Стой! Куда?! У нас обеденный перерыв! — заверещал кто-то.

— Предъявите ваш пропуск! На территорию вход воспрещен! — рявкнул мужик в рваном пиджаке, протягивая ко мне костлявые пальцы.

— Он крадет идеи! Держать его! — завизжала женщина, швырнув в меня обломком манекена.

Я несся сквозь этот хаос, лавируя между шатающимися фигурами и опрокинутой мебелью. Воздух свистел в ушах. Руки тянулись ко мне со всех сторон — цепкие, грязные, неожиданно сильные. Чья-то ладонь скользнула по моей куртке, едва не сорвав с борда. Я резко вильнул, едва не впечатавшись в колонну. Импульсник был бесполезен — стрелять в эту толпу бессмертных безумцев было все равно что пытаться вычерпать океан ложкой. Только скорость. Только маневр.

— Новая коллекция! Подпишите здесь! — кричали они вслед.

— Акция! Два по цене одного! Хватай его!

Их голоса, их бессвязные фразы, обрывки старой жизни, смешивались в один тошнотворный хор безумия. Я проскочил через главный зал, пронесся по короткому коридору, где валялись останки сервисного дроида, и вылетел к противоположному выходу — разбитому витражному окну, за которым виднелся переход на другой уровень или сектор. Прыжок был рискованным — борд чиркнул по остаткам рамы, осыпав меня осколками радужного стекла, но удержался в воздухе.

Я оглянулся. Толпа амплифицированных сгрудилась у разбитого окна, протягивая руки, их бормотание теперь звучало глуше, растеряннее. Рутина нарушена, объект исчез. Через пару минут они забудут обо мне и вернутся к своим бесконечным делам.

Я вырулил на узкий технический мостик, перекинутый через пропасть между двумя секторами здания. Ветер трепал одежду, принося с собой вонь нижних уровней. Впереди маячила темнота следующего сектора. Символ. Он вел меня дальше, глубже в это безумие. Ки была где-то здесь. И что-то мне подсказывало, что встреча с безумными шопоголиками была лишь легкой разминкой перед настоящим дерьмом. Но я прорвался. А значит, еще есть шанс. Хотя бы один грёбаный шанс. И я за него ухвачусь. Как всегда.

Я вылетел на аэроборде из узкого, воняющего гнилью технического мостика прямо в… тишину. Резкий контраст после рева толпы амплифицированных шопоголиков и визга антигравов был почти оглушающим. Борд протестующе взвыл, когда я заложил крутой вираж, едва не впечатавшись в массивную колонну из тусклого, зеленоватого мрамора, и с шипением опустил его на пол, взметая облако тысячелетней пыли. Ноги слегка дрожали от напряжения и вибрации, а сердце все еще колотилось где-то в горле, отдавая гулким эхом в ушах.

Передо мной расстилался зал. Огромный, просторный, с потолками, теряющимися где-то в полумраке наверху, откуда свисали