Ты вернешься! - Галина Валентиновна Чередий

Наклонилась вперед, находя взглядом камеру и зная, что меня прекрасно видят и махнула рукой, веля открыть ворота. Но прошла минута, вторая, а стальные створки не шевельнулись. Нахмурившись, открыла дверь машины и собиралась выйти, но Рус жестко, до боли схватил меня за локоть и удержал на месте.

— Сиди! — приказал, он и я в гневе повернулась к нему.

— Не забывайся, Рус! — зашипела на него. — Не смей мне приказывать на глазах у Курта. Я же не делала этого в твоей стае.

— Прости, — качнул он головой, но черты его лица были почти окаменевшими от напряжения, глаза прищурились до щелей, только ноздри резко ходили ходуном, как если бы он пытался уловить запах вероятной опасности.

Я все же вылезла из салона, но от машины не отошла, как будто заразившись тревожностью Руса, хотя чего бы мне опасаться у ворот родного поселения.

— Открыть ворота! — приказала уже вслух, глядя прямо в камеру.

На этот раз одна из створок дрогнула и приоткрылась, выпуская наружу десятка три взрослых саргов и мою старшую наибу Лору. Мужчины окружили ее полукольцом, сопровождая к авто.

— В чем дело? — не дала я ей времени на вежливое приветствие. — Я велела открыть ворота.

— Эрин, прошу тебя, не могли бы мы поговорить немного в стороне, — голос у всегда стойкой и решительной наибы дрожал, и в глаза мне она не смотрела.

— Не раньше, чем будет выполнен мой прямой приказ! — отрезала я.

— К сожалению, это невозможно, — сглотнув, ответила Лора. — В машине с тобой наш враг. А покорно открывать ворота перед врагами не в природе Курта.

— С каких пор не подчиняться воле примов стало в природе Курта? — зарычала, добавляя в голос ментального давления, и все сарги, и наиба покачнулись. — Дикий здесь сейчас не как враг, а как мой гость! Я в своем праве пригласить его на свою территорию! Или мне вам всем напомнить, что есть право и воля примов?

— Ты ведешь его к нам, чтобы принудить подчиняться этой забывшей место дворняге! — выкрикнул кто-то из саргов под прикрытием спин товарищей. — Что ты за прима, если пропахла им и носишь его тряпки!

Лора резко выпрямилась и круто развернулась к саргам, готовая атаковать посмевшего дерзить мне, но в этот момент из ворот шагнул Георг и рявкнул:

— Не сметь проявлять неподчинение приме Эрин! — и сам первый склонил голову, демонстрируя, казалось бы, почтение перед моим статусом, а сарги вообще припали на колено, сгибаясь, и тут же створки ворот пришли в движение, открывая дорогу.

Я же в первый момент оцепенела от едва сдерживаемой ярости. Вся эта сцена четко продемонстрировала чьим приказам тут подчиняются беспрекословно. А вот вышло это случайно или нарочно предстоит еще выяснить.

Развернулась к машине, но вдруг Лора схватила меня за руку, нарушая все правила и вынуждая обернуться. “Уезжай” беззвучно прошептали губы верной наибы, и она тут же опять опустила голову и отступила, оттертая окружившими машину саргами, что теперь отрезали нам путь к отступлению. Ерунда, конечно, ничего не стоит снести их и просто машиной, и ментальной атакой, но это будет уже открытая атака на своих же.

Глава 22

Вот ты, значит, какой, сраный ублюдок Георг. Видел я его,получается, не впервые, при вылазках на территорию Курта случалось пересечься, но, ясное дело, представляться в моменты стычек никто не спешил, а официального сайта стаи с фотографиями ее руководящего состава не существует, само собой.

Долговязый, на полголовы выше меня, мускулистый и поджарый, как гончая, с волнистыми черными патлами до плеч, с породистой скуластой харей, и с четко ощутимой аурой настоящего хищника. Короче, образец самца, на какого аж бегом бабы западают. Моя Эрин находила его привлекательным? Смотрела хоть когда-то как на мужчину? Она сказала — нет. А ещё сказала, что между ними никогда не было влечения. Но мне хватило поймать один взгляд Георга на мою княжну, чтобы понять — она ошибалась. Ну или в упор не замечала очевидного. Хотя, это не удивительно. Если женщина не воспринимает мужика, как сексуальный объект, то может не замечать, как он трахает ее глазами, особенно если тот неплохо шифруется. И, между прочим, это не всегда вот прям про секс. Собственничество — это гораздо более объемная херня, вовсе не ограничивающаяся потребностью быть единственным, кто трахает эту женщину. И в это как раз очень гармоничненько вписываются те годы, когда этот урод по факту создал изоляцию для Эрин. Вот хоть убейся, но я считаю, что это было так и нарочно, и ревность тут не при чем. Почти.

— Эрин, ни в коем разе ты не должна позволить разделить нас, поняла? — сказал ей, пока мы медленно катили по главной аллее их поселения, двигаясь по сути сквозь строй. По обеим сторонам стояли и очень мрачно пялились члены стаи. — Т-ш-ш-ш! Не психуй! Я не охренел приказывать приме на ее же земле, детка. Просто нужно убедиться, что земля эта все ещё твоя и нечего тебе тут опасаться. А пока этой уверенности нет, то логично держаться рядом, согласись.

Эрин перестала жечь меня гневным взглядом и кивнула.

— Направо. — негромко сказала она. — Вот к тому зданию. Это дом примов.

— Стало быть, сюда ты возвращалась, покидая меня? — спросил, окидывая пристальным взглядом мрачное тяжеловесное здание из бордового кирпича. Оно производило впечатление громадного кряжистого пня, пусть и лишённого ствола, но продолжающегося очень крепко и глубоко впиваться в землю мощными корнями.

Дома примов в других, разгромленных нами стаях тоже напоминали обычно крепости. Толстые стены, узкие окна, стальные ставни и внешние двери, огромный подвал, с ведущим далеко за пределы поселения подземным ходом. Наверняка тут он тоже был, видимо, неподалеку от каземата, где отец удерживал мою любимую, пока я дозревал до вывода — она меня бросила. Придурок.

— Нет, мне тут не нравилось жить. У меня было собственное бунгало на дальней окраине поселения. — кивнула головой куда-то вправо Эрин, наблюдая как Георг трусит рядом с машиной, изображая почетный и почтительный караул.

Лживая мразь, от меня не ускользнул смысл представления у ворот, и я прекрасно ощущал волны исходящей от княжны сдерживаемой ярости. Это же по нормам чистокровных вообще пипец какое оскорбление, что приме