Я – борец! 2 Назад в СССР - Макс Гудвин

— Не беспокойся за них, я всё решу. Пошли в общагу, — улыбнулся как можно теплее я.

— Я уже жалею, что тебе сказала, — спрятала она взгляд.

— Смотри, если мы вместе, то ты правильно сделала, что сказала, или как ты себе это представляешь? Подкатывает к тебе Вова и такой говорит: «Ты теперь моя тёлка!» А ты такая: «Ну нет, мы с Сашей же». А он тебе: «А мне похер! Моей будешь!» Давай, Ань, продолжай диалог, может, я реально не прав, и твой скрипт получше кулака в морду получится?

— Зачем ты так⁈ — отстранилась она от меня.

— Как? Не даю всяким уродам нарушать твои личные границы? А дальше что? Они тебя за зад будут лапать начнут, а ты им только и говорить, что ты с Сашей⁈ Или эти границы только для хороших ребят? А плохим можно больше⁈

Я не защищался — её пощёчина левой прилетела почти туда, куда должна была, только слегка повернул лицо, чтоб не задело нос. Она застыла напротив меня, глаза раскраснелись, по щекам текут слёзы, а сама смотрела на меня испуганно.

— Потенциал есть, импульса нужно добавить, плечо вставить и пятку докрутить. А так — хороший удар. По второй щеке бить будешь?

Аня так бы и стояла, но я слегка развёл руками, приглашая её в объятия. И рыжей молнией она прильнула к моей груди, мне оставалось лишь обнять её.

— Прости, Рыжик, с границами для «плохих» я, пожалуй, чуть перегнул, — произнёс я.

— Пацаны не извиняются, — прошептала она, — я слышала от девчонок…

— Я в первую очередь борец, во вторую — комсомолец. Мне не стыдно вину свою признать, если она есть. А те, о ком девчонки твои говорят, — это бычьё отбитое, телята недоразвитые. Меня в их «пацанском» мире нет и не будет. Хотя вру — там я уже есть, «Медведем» кличут. Я для них, Ань, даже не человек, а зверь, и пока они во мне зверя видят, ты в полной безопасности будешь!

— Я боюсь за тебя! Тебя же могут сильно побить!

Могу сильно побить, могут слегка покалечить или даже совсем чуть-чуть убить. Но это не повод не ставить их на место.

Рёв двигателя и скрип тормозов ворвался в переулок, по которому мы шли в общагу. Я обернулся — белая «копейка» вывернула из-за угла пятиэтажки, чуть не налетев на высаженные вдоль окон молодые деревца. Жёлтый свет фар был нацелен строго на нас. За рулём был кто-то в песочной форме и тельняшке, на переднем пассажирском — тоже, а с задних сидений через проём в сиденье выглядывали уже знакомые Пётр и Владимир.

— Ань, беги в общагу! Без разговоров! — произнёс я, когда машина снова начала набирать ход в нашем направлении, — Я тоже, очень скоро приду!

Глава 20

Афганский кинжал

Сделав несколько шагов навстречу приближающейся машине, я вдруг понял, что останавливаться она не собирается. Эти долбодятлы решили меня давить. А что? Жигули — машина прочная, был бы «Москвич» или «Запорожец» — даже бы следов не осталось на железе. Как вы меня все задрали, любители реваншей! И, отбросив сумку в сторону, я рванул на авто, для себя решив, что больше людям, которые с первого раза не понимают, шанса давать не буду.

Я бежал навстречу машине, а она ревела, набирая ход. А когда люди в салоне поняли, что что-то идёт не по плану, было уже поздно. И в самый последний момент перед столкновением я прыгнул, вынося обе ноги вперёд. Лобовое стекло показалось не прочнее картона, когда две моих стопы влетели в грудину водителя. Звуки крошащегося стекла, маты из салона, скрип тормозов и хруст костей водителя — всё это наполнило собой этот мирный переулок.

Машина затормозила, потащив меня на капоте ещё с полдесятка метров, и я кувыркнулся назад, вставая на ноги, спеша к пассажиру справа от водителя. Однако человек уже вскочил из авто. На нём был бело-голубой тельник, песочные штаны, кеды, и на левой руке была набита гора с кружащим над ней вертолётом, с надписью ниже: «Кабул, 1981». А в правой мужчина держал нож, больше похожий на короткий тонкий меч, с длиной лезвия как локтевая кость.

Может, меня резать и не хотели, но я устал их всех убеждать. Встреться я в другом состоянии духа с вооружённым человеком — я бы предпочёл сбежать, но то ли мне не повезло, то ли афганцу. Лезвие просвистело рядом с моим лицом в одну сторону и сразу же в другую, причём второй раз — с подбором дистанции. То есть ребята всё-таки пришли резать мишку на кожаные ремни?.. А если просто хотели напугать — то сюрприз — сюрприз, у вас, сучки, получилось! Но где ваши рогатины, где ружья и собаки? Сейчас вы, ребята, узнаете, хватает ли кинжала и перегара для охоты на крупного косолапого хищника, семидесяти четырёх килограммов.

Голова думала быстрее обычного — так бывает, когда адреналина больше, чем положено, а движения парня в тельняшке замедлились, словно он двигался в прозрачном киселе. Бороть вооружённого — верная смерть. Тем более рука лишена одежды, а клинок слишком большой. Выбивать нож, как делают в фильмах, тоже не вариант. Остаётся одно — точечный удар из слепой зоны, совсем по-каратистски. И вот его рука снова замахнулась для очередного рассекающего удара, а другая уже тянулась к моему новенькому костюму, возможно уже не такому и новенькому после пробития стекла авто.

Он делает всё правильно, если действительно хочет убить. Однако я бы сначала взял захват, а потом уже резал — чтобы не случилось эксцессов в виде прямого пинка в подбородок снизу, из пресловутой слепой зоны, как делают каратисты. Не жёстко, но челюсти хватает и меньшего. Миги маэ гэри дзёдан — передней ногой, после смены стойки, уходя от его захвата рукой.

Голову откинуло назад, а афганец завалился на спину, захрипев, загребая руками воздух, уже не владея своим телом, нелепо царапая кинжалом воздух. Двери авто распахнулись, и из салона показались два брата-акробата. А я шагнул к поверженному и, взяв за вооружённую кисть, согнул её к предплечью, подхватив выпавший кинжал.

А это был именно он. С односторонней заточкой, больше напоминающий длинный треугольник с упором для пальцев и