Ключи петроградские. Путь в академию - Мелалика Невинная

– Потому что у меня к этому склонность, – лаконично ответила я.

– Ты проходила тесты или что? – уточнил он.

Мы вышли на канал Грибоедова и прошли мимо Спаса на Крови.

– Нет, – растерялась я. – Я не проходила никаких тестов.

– Тогда как ты можешь утверждать, что у тебя склонность быть архитектором? – прищурился мой спутник.

Признаться, я растерялась.

– Или тебе твой ворон сказал? – усмехнулся Макс.

Самое ужасное, что он даже не представлял, насколько был прав. Да, мне это сказал ворон. Я промолчала, а когда облака прорезал луч солнца, откинула капюшон. Макс замер как вкопанный.

– Это что?! – визгливо спросил он, глядя на меня.

– Ты о чем? – Я непонимающе посмотрела на него в ответ.

– Вот это. – Макс ткнул пальцем в направлении моей головы. – Волосы твои где?

– Постриглась, – ответила я.

– Ты совсем… – Он замолчал, словно подбирая слово. – …совсем странная, что ли?

– Почему я странная? Я всегда коротко стригусь! Оно через месяц уже отрастет.

– А весь месяц ты что делать будешь?

– Жить я буду. Мне так нравится и так удобно!

– То есть ты вообще не отдупляешь? – Макс злобно сощурился и в одночасье стал похож на парнишу с района, каких вчера в компании было большинство. – Ты берега совсем потеряла? Сила женщины в ее волосах! Сила мага в его волосах! Ты из какой деревни приехала, если этого не знаешь? Хотя в деревне как раз все это знают! Нет, нам такие не нужны. Давай до свиданья.

Я всем телом ощутила исходящий от него посыл. Если бы Макс мог, он бы, наверное, толкнул меня обеими руками в грудь, чтобы я упала спиной на проезжую часть. Но он этого не сделал, а просто резко развернулся и быстрым шагом отправился назад той же дорогой, что мы пришли сюда.

Я стояла и не понимала, что происходит. Точнее, так: теперь я вообще не понимала ничего. «Нам такие не нужны». Кому – нам? Макс говорил так, как будто он был рупором даже не своей компании, а всей академии. Вот этот парень сказал, что встречался бы со мной, сказал, что мы ходим одними дорогами, пригласил к своим друзьям, а теперь выдал: «Нам такие не нужны». Какие?

В груди ширилось недоумение, ощущавшееся как острая боль, которая рвала меня изнутри. Да что же со мной не так-то? Где я опять допустила ошибку?

Дождь начал накрапывать снова. Капюшон я надевать не стала, а просто стояла и смотрела на канал. Мимо меня по воде проплыли желтые листья. А ведь скоро уже осень, подумалось мне. Я оторвала взгляд от воды и посмотрела вокруг. Все стало видеться мне в совсем другом свете. Как будто вокруг меня сейчас были театральные декорации. Казалось, коснись я их ладонью, они упадут и явят мне что-то совершенно иное.

Взгляд скользнул по куполу Казанского собора. Собор же еще открыт, вдруг подумала я. Значит, я могу зайти и посмотреть, что там за ключи. Когда я ступила под колоннаду, ливень пошел стеной.

В соборе царил полумрак и было неожиданно немноголюдно. Ключи, напомнила я себе. Ключи от взятых городов над могилой Кутузова были похожи на тусклые лампочки накаливания. Они излучали мерный приглушенный свет, который иногда подрагивал, точно передавая сигнал азбукой Морзе. Они хотели, чтобы кто-то снова взял их в руку, но абы какая рука их бы не устроила. Рука должна была быть уверенной и властной, умеющей взять и удержать власть. Мне представился ректор, каким я видела его во сне. Он бы, наверное, смог, подумалось мне. Смог бы взять, удержать, открыть.

Образ ректора предстал перед моим внутренним взором так четко, что я вздрогнула от живости картинки. Он сидел за столом и сжимал в ладонях чашку в кобальтовую сеточку. Глаза у него были грустные и невозможно уставшие. Я сморгнула, потрясла головой. Картинка исчезла.

Ключ я увидела, когда собиралась отойти от могилы Кутузова. Он лежал на ограждении, словно призывая его взять. Он отличался от всех ключей, которые город давал мне прежде. Все они были современными, этот же оказался старинным. Он был почти точной копией висевших на стене ключей, разве что размером поменьше и не столь потемневшим от времени. Мозг не успел выдать мне никакой осмысленной мысли, а рука сама потянулась, схватила ключ и положила его в тот же карман, где уже лежал амулет для призыва адских гончих.

Я огляделась. Никто не обращал на меня внимания. Не вынимая руки из кармана, я пошла к выходу из собора. Когда вышла наружу, над умытой дождем площадью сияло солнце. В небе не было ни облачка.

Глава 28

Когда ворон протиснулся в окно, я была настроена более чем решительно.

– Принесешь ключи от кафедры и от кабинета ректора, – велела я пернатому.

– Не понял. – Он склонил голову, внимательно меня изучая.

– Чего ты не понял? Русским языком тебе говорю: мне нужен ключ от кафедры и от кабинета ректора.

– Ладно, допустим, на кафедре ты хочешь забрать второй амулет, но в кабинете тебе что надо?

– Кое-что туда отнести, – уверила я.

Мне отчего-то втемяшилось в голову, что найденный на могиле Кутузова ключ я должна обменять на мастер-ключ. В смысле положить туда, где был мастер-ключ. Почему я так решила? Сама не знаю, но решение виделось мне правильным. Возможно, я находилась под воздействием того инсайта, который посетил меня в соборе: ректор мог бы справиться с этими ключами. А еще мне подумалось, что, когда он вернется и найдет на месте мастер-ключа этот ключ, то обязательно улыбнется, даже, может, посмеется, и глаза у него не будут такими грустными, как в моем виде́нии.

– Могу я узнать, что это за кое-что? – спросил ворон.

– Можешь, но не обязан, – отрезала я. – Ты вообще меня бросил!

– А, вот оно что! – возликовал он. – Ты на меня обиделась за то, что я улетел? Ну так я дал тебе возможность пообщаться с тем парнем без меня. Как, кстати, пообщались?

По взгляду пернатого мне показалось, что он в курсе, как именно мы пообщались с Максом. Говорить ему мне ничего не хотелось. Сколько можно рыдать над своей судьбой и жаловаться на нее собственному фамильяру, решила я. Что ж, со мной что-то не так. Я попыталась измениться – не вышло. Значит, возьму себя в руки и просто буду делать что до́лжно, а там, как водится, будь что будет. Сейчас было важно разобраться с амулетами и пристроить найденный ключ.

– Не важно, – огрызнулась я. – Неси ключи.

– Ты ужинала? – спросил ворон, как будто не было всего предыдущего разговора.

– Не хочу.

– Ладно, – он повел головой, – сейчас принесу нам сперва поесть.

Я не успела возразить, как ворон уже выбрался наружу, и только я его и видела. Вернулся он минут через пятнадцать и некоторое время боролся с рамой, пока я не встала из-за стола и не помогла ему, открыв окно пошире. В клюве у ворона был большой крафтовый пакет из «Вкусной точки».

– Разбирай, – велел пернатый, ставя ношу на подоконник.

Я перенесла пакет на стол и принялась вытаскивать его содержимое.

– Украл? – строго спросила я ворона.

– Купил, – обиженно ответил он, перебираясь на стол. – Я законопослушная птица.

– Да-да, – усмехнулась я.

– Фамильяры могут совершать мелкие сделки, – уверил ворон.

– Я не сомневаюсь, – отозвалась я, хотя, признаться, впервые об этом слышала. Вернее, я предполагала, что должны же фамильяры, например, ходить в аптеку для заболевшего хозяина или вроде того, но дальше размышлений дело не шло. Выяснять, так ли это на самом деле, я не пыталась. – Деньги ты где взял? Твоя заначка у меня.

– Места знать надо, – хмыкнул он и добавил: – Ешь, пока горячее. Картошечку мою только не трогай.

– Да кому она нужна, твоя картошечка… – проворчала я.

– Мне! – возмутился ворон, даже лапой топнул. – Мне нужна моя картошечка!

Он клювом вытащил пакет с картошкой из груды продуктов и потащил на противоположный край стола, приговаривая: «Картошечка моя». Получалось у него что-то вроде «кагфошешка». Поглощать он ее начал неторопливо, краем