Патриот. Смута. Том 3 - Евгений Колдаев

многих увели бежавшие татары, приличное количество погибло в бою от нашего огня и при столкновениях. Но сколько-то удалось сохранить. Они объезжены, привычные к бою, снаряженные — седла, уздечки, весь обвес. Готовы в строй. А это значит, что у каждого нашего всадника будет по заводному коню, а может, и по два. И, как вариант, кого-то еще умелого да опытного из пехотинцев бедных можно будет в седла посадить.

Отлично.

— Григорий. Кто у нас пленными заведует?

— Так это… — Он пожал плечами. — Не знаю, как-то само оно пока.

— Ладно, приступай, разберусь. Если Тренко увидишь, ему передай, чтобы занялся ими. Чтобы все под надзором.

— Сделаю, воевода.

Я быстрым шагом двинулся по полю боя в поисках остальных атаманов и сотников. Нужно было одолеть огненную стихию, допросить наиболее важных татарских пленных, провести смотр. Вероятно, кое-что придется перенести на утро. Уже ночь, сейчас раненые и огонь. В первую очередь.

Возможно, допрос Богатура, если я его найду в этой темноте и возникшей после боя неразберихе. Смешалось все, в темноте пойди разбери кто где. Связи нет, раций нет. Не орать же мне всех атаманов и сотников созывая. Огонь одолеем, утром будем разбираться.

Пока работают все, сами как-то организовались по моим наставлениям.

Двинулся в сторону Серафима, на наш правый фланг. Увидел еще правее, как цепочка факелов поднимается от реки. Двигались от просеки, где я во главе с посошной ратью встретил первый татарский натиск.

— Кто идет⁈

— Егор Войский, воевода! — Раздался из темноты знакомый голос.

— Пленные с тобой? Богатур?

— Да!

— Веди их к тылу острога. Там все.

— Хорошо, как у вас здесь?

Наконец-то я увидел силуэты поднимающихся.

— Горит. Как пленных в общий лагерь сдадите, сразу помогать.

— Сделаем. — Он добрался до меня, замер чуть ниже, смотря вверх. — Мы это, воевода. Лошадей там привязали, оставили. Охрана четверо. Сюда их вести как-то боязно. Дым, гарь. Отвели за наши позиции.

— Молодец. Много?

— Сотня где-то. Мы не считали особо. Точнее, сбились. — Он втянул носом воздух, кашлянул. — Побило еще много. Очень. Мужики вялить надумали, ушить, ну так я не мешал.

А рать-то посошная смышленой оказалась. Чего добру пропадать.

— Верно. Дело хорошее. Мясо оно всегда пригодится.

— Вот и я про то.

— Так, ладно. Давай к лагерю. Скоро буду.

Разминулись. Он с людьми и десятками пленных пошел налево, а я дальше обходить острог к воротам.

Здоровых людей здесь убавилось. Почти все ушли, занимались тушением пожара. Посмотрел на лазарет, вроде все хорошо, все работает. Подошел, перекинулся парой фраз с Ванькой. Он был напуган, столько раненных, убитых, крови, торчащих кишок и костей в жизни никогда видеть ему не видел. Сам то он не являлся хорошим медиком, по моим наставлениям, выданным заранее работал. Соблюдал и на других покрикивал, чтобы следили. Ходил важный, проверял, чтобы перевязывали людей с использованием хотя бы минимальных средств дезинфекции.

Картина была неприятная, хотя и привычная. Госпиталь, что здесь хорошего увидеть можно?

Стенания разносились над холмом. Кого-то шили, он стонал, прикусив деревяшку зубами, чтобы язык себе не отгрызть. Рядом, у костра на свету в ход шла пила. Крик того, кому отнимали конечность оглушал, ввергал всех в уныние. Как в зубном кабинете: один орет, другим страшно. Только здесь все по-настоящему страшно. Еще бы. Без ноги остаться, кому ты такой нужен будешь? В это-то время, где в лучшем случае протез — это деревяшки кусок. А работа вся твоя — военная. Поместье то не велико. Сам ты себе помещик, сам себя содержишь. Однодворец одним словом. А если казак — так вообщеможет и нет ничего за душой. И куда? Хоть сам богадельню органихзовывай для таких.

Да и заживет ли? Столько мучений выдержать, а потом от гангрены умереть.

Шел, качал головой. Никогда я лазареты не любил.

Во всем этом ужасе радовало меня только одно. Не так много было увечных. Тяжелых ран вообще по пальцам пересчитать. Я очень надеялся, что госпитальные потери не будут высокими. Все эти люди нужны мне в городе, идущие на поправку и готовыми сменить тех, кого я хочу забрать с собой на север.

А забрать я планировал всех, кого только можно.

Татары уйдут, Воронежу большая защита не понадобится.

Внезапно мне на встречу от ворот двинулась фигура. Отвлек меня этот человек, за что хотелось сказать ему большое спасибо. С ним я сегодня еще не говорил. Привезли его на лодке, чтобы посмотрел француз, как мы воюем и что менять, что улучшать нужно.

— Франсуа де Рекмонт, рад видеть тебя. — Перешел я на французский.

Двинулся к нему мимо раненных. Те, что лежали рядом и видели меня, смотрели с удивлением. На каком-то неведомом языке говорит воевода. Чудно!

Он снял шляпу в знак приветствия.

— Отойдем. — Махнул ему в ответ, и француз двинулся в указанном направлении.

Пара минут у меня была. Дальше, хотелось бы вернуться, проверить, что с тушением пожара, справимся ли мы. Понять, как продвигается сражение с огнем — тоже важно. Может нам всем нужно уже убираться отсюда к реке. Или все же вторая победа тоже будет за нами.

А потом допросить знатного татарина.

— Мое почтение, Игорь Данилов. — Франсуа снял шляпу и сделал реверанс, когда мы отошли чуть в сторону от организованного лазарета.

Свет костров здесь давал совсем слабое освещение. Но, даже несмотря на это, на лице француза я увидел неподдельное восхищение.

Немного опешил от его действий, уставился на него с немым вопросом

— Признаюсь, я никогда не видел такого у вас. Даже у нас… Да, дьявол, буду честен. Даже у нас никто не организовывал такой замысловатой тактики. Ты обманул этих степняков, этих варваров. Обставил их, надул и обыграл. Заставил спешиться, втянул в непривычные условия…

Я перебил его.

— Хватит бравады, давай по делу, Фарнсуа. Время дорого, неважное завтра. Я же тебя сюда притащил не для того, чтобы ты смотрел, как я действую, а как воюют мои люди.

— Хорошо, хорошо. Ты, Игорь, выше всяких похвал. В Голландии ты бы добился…

Мой злобный взгляд остановил его

— Хорошо, хорошо. Люди…

Он пожевал губами, сморщился.

— Что?

— Ну, в лесу такая тактика хороша. А в поле? Все же битвы ведутся в поле. И там. Нет. Вы не сможете отходить, заманивать. Вас сомнут. Нет пик, против крылатых гусар. И нет