Танцор Ветра. Том 3 - Константин Александрович Зайцев

Я выдернул клинок и тут же нанес новый. Горло, сердце, печень, почки. Каждый удар сопровождался выплеском эссенции. Мои ножи двигались независимо друг от друга, как будто у меня было два мозга, контролирующих каждую руку отдельно. Но я понимал, что этого слишком мало, чтобы окончательно убить выродка. И тут я почувствовал на себе чей-т овзгляд.

С трибуны, с самых верхних ярусов, сорвалась тень. Человек в простых серых одеждах и с соломенной шляпой на голове. Он не прыгнул — он парил, как осенний лист, но с невероятной, сокрушительной скоростью. Его падение было бесшумным, но в момент приземления он вогнал в каменные плиты арены всю свою энергию высвобождая дикую мощь.

БУМ-У-У-УМ.

Камень под ногами Жанлиня вздыбился. Не трещинами, не щупальцами. Острыми, отполированными до блеска пиками черного базальта. Они выросли мгновенно, десятки копий, пронзивших тело твари со всех сторон — грудь, живот, горло, бедра, конечности.

То что я пытался совершить ножами, незнакомец сделал одним глифом и это явно было серебро. Это было настоящей показательной казнью. Приговор был вынесен, и палач привел его в исполнение. Во славу Великих Драконов и Закатной империи.

Жанлинь, вернее, то, что от него осталось, на секунду замерло, пронзенное насквозь, как букашка в коллекции энтомолога. Его черные глаза широко распахнулись от шока. Затем его разорвало изнутри. Не кровью и плотью, а сгустками чистой, искаженной тьмы, которые с шипением испарились в воздухе. Песок арена и сломанные камни повинуясь жесту человека сомкнулись словно стирая старшего сына дома Цуй из мира живых.

Наступила тишина. Смертельная, оглушающая.

Незнакомец стоял, не обращая внимания на ужас на трибунах. Его шляпа скрывала лицо. Он повернулся ко мне и слегка кивнул. Его голос был спокоен и молод, но в нем чувствовалась какая-то просто невероятная сила.

— Мастер Без Лица тобой бы гордился, ши-сюн-ди.

Прежде чем я успел что-то сказать, понять, отреагировать, он сделал шаг назад. Его фигура дрогнула, словно мираж на жаре, и растворилась в воздухе, не оставив ни следа, ни запаха.

Я остался один посреди разрушенной арены, с окровавленными ножами в руках, с болью в плече и с оглушительным эхом этих слов в ушах. Брат по учителю.

Глава 20

Интерлюдия

Павильон «Стального Пера» возвышался над ареной подобно хищной птице, застывшей в ожидании добычи. Его резные балки из черного дерева были украшены серебряными инкрустациями в виде летящих металлических перьев заточенных до бритвенно остроты — символа дома, что даровал название павильону. Дому мастеров лука и талантливых мечников. Отсюда, с высоты третьего яруса, открывался безупречный обзор на арену, где кровь драконорожденных вот-вот должна была пролиться на белый мрамор.

Старик Лю Чжэньшань сидел за низким столиком из красного сандала, его спина была прямая как боевый клинок легионера, несмотря на сто десять прожитых зим. Седые волосы были собраны в тугой узел, закрепленный простой деревянной шпилькой. Никаких украшений, никакой показной роскоши. Лицо, изрезанное морщинами, хранило печать времени и бесчисленных битв. Но глаза оставались острыми, как в те дни, когда он сам стоял на аренах, держа в руках свой легендарный цзянь «Серебряную Слезу». На этих аренах он трижды получал награду из рук самого императора, да живет он вечно.

Перед стариком на низком столе стояла простая глиняная чашка с дымящимся чаем. Не дорогой фарфор, не нефритовая посуда. Обычная глина, обожженная в печи простого мастера. Чжэньшань презирал показную роскошь так же, как презирал тех, кто затуманивал свой разум. Вино, опиум, зелья забвения — все это было для слабаков, неспособных встретить реальность лицом к лицу. Чай, фехтование, стрельба из лука и красивые северянки, вот четыре слабости, которые он себе позволял.

Господин Лю поднёс чашку к губам, вдыхая аромат жасмина, смешанный с лёгкой горечью зелёного чая. Идеальный баланс. Его философия говорила, что всё в жизни должно было быть сбалансировано. Каждый глоток был медитацией, каждое движение отточенным ритуалом.

Рядом с ним, чуть позади и слева, стоял его племянник — Лю Кайжэнь, молодой человек тридцати двух лет, одетый в тёмно-синий халат с вышитыми серебром перьями на рукавах. Кайжэнь был хорош собой, с правильными чертами лица и внимательным взглядом, но в нём ещё не было той глубины понимания, которая приходит только с годами и кровью.

На арене зазвучал гонг. Поединок начался.

Цуй Жанлинь выступил вперёд, его фамильный меч «Снежный Рев» сверкнул в утреннем свете. Движения были текучими, идеальными. Классическая школа фехтования Дома Цуй, отточенная поколениями мастеров. Каждый шаг, каждый взмах клинка следовал канонам, записанным в древних трактатах. Форма была безупречна.

Фэн Лао двинулся навстречу, два коротких ножа в руках. Его стойка была ниже, менее формальной. Он двигался как уличный боец экономно, без лишних украшений, каждое движение нацелено на одно: выжить и убить.

Чжэньшань сделал ещё один глоток чая, наблюдая. Его лицо оставалось бесстрастным, как маска из камня.

Первый обмен ударами прозвучал как раскаты грома. Металл встретился с металлом, искры посыпались на мрамор. Жанлинь атаковал высоким диагональным разрезом — классическая техника «Падающий Лист». Фэн Лао парировал правым ножом, одновременно контратакуя левым — низкий укол в живот. Жанлинь отступил, избежав удара на волосок.

— Дядя, — негромко произнёс Кайжэнь, не отводя взгляда от арены, — прошу прощения за беспокойство, но мне необходимо обсудить дело.

Чжэньшань не повернул головы, продолжая наблюдать за поединком.

— Говори.

— Первый Советник… он прислал очередное напоминание о контракте. Фэн Лао должен был умереть ещё неделю назад. Советник недоволен задержкой. Он намекает, что Дом Стального Пера теряет свою репутацию.

Старик медленно, с почти церемониальной неспешностью, поставил чашку на стол.

— Передай Первому Советнику, — его голос был подобен шелесту сухих листьев по камню, — что Дом Стального Пера отказывается от охоты на Фэн Лао.

Кайжэнь дёрнулся, словно его ударили. Он шагнул вперёд, забыв на мгновение о том, где находится:

— Но дядя! Мы уже взяли аванс. Значительный аванс. Пять тысяч лянов серебра. А Первый Советник — это не мелкий торговец с рынка. Он контролирует половину потоков золота в провинции. Отказаться от его заказа… это оскорбление. Он может…

— Может что? — Чжэньшань наконец повернул голову, и его взгляд заставил племянника замолчать на полуслове. — Закричать? Пожаловаться? Или, может быть, он пришлёт своих людей убить меня?

Старик издал смешок,