Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

Увидел меня, выпрямился:

— Здравия желаю, ваше благородие. Вы к кому?

— Воронцов Александр Дмитриевич. Меня пригласил брандмайор Крылов.

Швейцар кивнул:

— Проходите, пожалуйста. Собрание наверху, в главном зале. По лестнице, направо.

— Благодарю.

Поднялся по лестнице. Ступени тихо скрипели под ногами, ковер приглушал звук. Перила гладкие, отполированные, дерево темное, добротное.

На втором этаже широкий, светлый коридор. Окна большие, солнце льется потоками. Стены обиты тканью, бледно-голубой, с золотым узором. На стенах картины в золоченых рамах: пейзажи, охотничьи сцены, портреты дворян в мундирах и дам в бальных платьях.

Справа дверь двустворчатая, резная, приоткрыта. Слышны голоса, смех, звон посуды.

Я подошел к двери, остановился на пороге.

Зал большой, светлый. Окна во всю стену, три высоких окна подряд, солнце заливает комнату. Потолок высокий, лепнина по углам: виноградные лозы, амуры, гирлянды. Посередине хрустальная, многоярусная люстра, подвески блестят в солнечном свете.

Стены оклеены обоями, бледно-желтыми, с золотым тиснением. Вдоль стен стоят диваны и кресла: темное дерево, обивка бордовый бархат. Между окнами высокие зеркала в золоченых рамах, отражали зал, людей, свет.

В центре зала столы, четыре круглых стола, накрытые белыми скатертями. На столах самовары медные, блестели как золото. Подносы с чайными стаканами в серебряных подстаканниках. Тарелки с пирожными, печеньем, вареньем в розетках. Графины с водой, рюмки, бутылки с вином.

Народу человек тридцать, может, больше. Мужчины в темных сюртуках, некоторые в мундирах. Дамы в платьях, шелковых, атласных, яркие цвета, кружева, ленты. Шляпки с перьями, вуали, веера.

Они разговаривали группами. Смех, голоса, звон стаканов. Кто-то пил чай, кто-то вино. Дамы ели пирожные, прикрывали рот платочками. Мужчины курили у окна, синий дым клубился в солнечных лучах.

Я стоял на пороге, осматривался. Чувствовал себя немного не в своей тарелке. Не привык к таким местам. В прежней жизни, в XXI веке, я избегал подобных сборищ.

Но надо. Мне нужны знакомства, связи. Если хочу что-то здесь построить, надо знать людей.

Я вошел в зал.

Глава 22

Собрание

Крылов заметил меня почти сразу. Он стоял у окна с группой мужчин, разговаривал, увидел меня, улыбнулся, пошел навстречу:

— А вот и наш гость! Александр Дмитриевич, проходите, проходите!

Он взял меня под руку, повел в центр зала. Крылов сегодня был без мундира, в темно-сером сюртуке, жилете, аккуратно повязанный галстук. Выглядел моложе, чем на службе.

— Господа, позвольте представить! — Крылов повысил голос, несколько человек обернулись. — Александр Дмитриевич Воронцов, капитан-инженер в отставке, недавно прибыл в Тулу из Севастополя. Возглавляет насосно-гидравлическую мастерскую при пожарной части.

Меня окружили, разом заговорили:

— Из Севастополя? Интересно!

— Инженер? Редкая профессия!

— А насосы вы чините или делаете?

Я отвечал вежливо и коротко. Рассказал немного о Севастополе, осторожно, без лишних подробностей. О мастерской, что ремонтируем пожарные насосы для города, модернизируем конструкцию.

Крылов повел меня дальше, представляя:

— Иван Петрович Баранов, предводитель уездного дворянства.

Пожилой господин лет шестидесяти, среднего роста, полноватый. Лицо круглое, румяное, борода седая, окладистая, аккуратно подстриженная. Очки в золотой оправе на носу. Одет богато: черный сюртук из тонкого сукна, шелковый жилет с узором, толстая золотая цепочка часов. На пальце перстень с печаткой.

Протянул руку, крепко пожал:

— Очень приятно, Александр Дмитриевич. Слышал о вас. Говорят, работу хорошо наладили в мастерской.

— Стараюсь, Иван Петрович.

— Вот и славно, вот и славно. — Баранов кивал, улыбался. — Городу нужны молодые образованные люди. У нас здесь, знаете ли, застой некоторый. Все по старинке, все как деды делали. А прогресс не стоит на месте.

Он отпил чаю из стакана в серебряном подстаканнике, продолжил:

— Вы инженер, говорите? Машинами занимаетесь?

— Да. Учился в академии, служил в Севастополе.

— Отлично, отлично! — Баранов оживился. — Знаете, у меня в имении есть мельница. Водяная, старая. Хочу ее восстановить или улучшить. Может, паровую машину поставить? Вы можете помочь?

Я задумался. Паровая машина для мельницы интересная задача. Сложная, но выполнимая.

— Могу. После того как насосы доделаю. Посмотреть надо вашу мельницу, оценить, что требуется.

— Прекрасно! — Баранов хлопнул меня по плечу. — Приезжайте как-нибудь, посмотрим вместе. Имение в двадцати верстах от города. — Он понизил голос, наклонился ближе: — И знайте, Александр Дмитриевич, если что понадобится, обращайтесь. Я в губернии не последний человек. Могу слово замолвить, где надо. Даже до губернатора дойти.

— Благодарю, Иван Петрович.

Баранов кивнул, отошел к другой группе.

Крылов повел меня дальше:

— Вот там, у самовара, Николай Семенович Долгих. Коллежский советник, служит в казенной палате.

Мужчина лет сорока пяти, худощавый, высокий. Лицо длинное, узкое, нос крючковатый. Волосы темные с проседью, зачесаны назад, блестят от помады. Усы тонкие, подкрученные. Одет строго: черный сюртук, белая рубашка, галстук тоже черный, завязан идеально. На жилете серебряная цепочка часов.

Он стоял, пил чай и разговаривал с дамой средних лет в сиреневом платье. Увидел Крылова, кивнул, подошел:

— Федор Иванович. Здравствуйте.

— Николай Семенович, позвольте представить, Александр Дмитриевич Воронцов, смотритель мастерской.

Долгих протянул руку, пожал сухо, без тепла:

— Слышал. Насосы чините.

— Да.

— Казенный заказ?

— Да.

— Документы в порядке? Смета согласована?

Я кивнул:

— В порядке. Павел Захарович Зубков все проверял.

Долгих поджал губы:

— Зубков… Да, он дотошный. Хорошо. Смотрите, работайте честно. Мы за этим следим.

Он холодно кивнул и отошел.

Крылов шепнул мне на ухо:

— Не обращайте внимания. Он со всеми такой. Чиновник, что с него взять.

Мы подошли к окну. Здесь стояла группа мужчин, они курили и негромко разговаривали. Крылов представил меня:

— Господа, Александр Дмитриевич Воронцов, инженер. Из Севастополя.

Один из мужчин обернулся. Молодой, лет двадцати пяти, среднего роста, щеголеватый. Лицо правильное, красивое, гладко выбритое. Волосы светлые, волнистые, тщательно уложены.

Одет модно. Узкий темно-зеленый сюртук по фигуре, светлый жилет с вышивкой, шелковый галстук завязан сложным узлом. На пальцах золотые кольца, на жилете висят брелоки — печатки, медальончики.

Посмотрел на меня сверху вниз, оценивающе:

— Воронцов? Не слышал такой фамилии. Вы из местных?

— Нет. Из Московской губернии.

— А-а. — Он затянулся папиросой, выпустил дым. — Павел Сергеевич Долгорукий. Сын действительного статского советника. — Пауза. — А вы чем занимаетесь? Крылов говорил, мастерская какая-то?

— Насосно-гидравлическая мастерская. Ремонтирую насосы для пожарной части.

Долгорукий усмехнулся:

— А, механик. Руками работаете, стало быть?

— Работаю.

— Интересно, интересно. — Он оглядел меня с ног до головы. — Дворянин, а руки марает. Необычно.

Я посмотрел на него спокойно:

— Инженерное дело требует не только головы, но и рук. Чтобы машину построить, надо самому уметь ее собрать.

Долгорукий фыркнул:

— Для этого мужики есть. Дворянину руки марать не солидно.

Я почувствовал, как внутри что-то напряглось. Но сдержался, ответил ровно:

— Мужики пока не умеют делать