Космонавт - Феликс Кресс

— Да какого чёрта!

Из-под самолёта выполз коренастый мужик в промасленном комбинезоне. Лицо у него было красное от напряжения, в руках он сжимал какой-то искорёженный болт.

— Опять этот штифт срезало! — рявкнул он в пространство, словно ожидая, что самолёт ему ответит.

Я подошёл ближе.

— Проблема?

Механик резко обернулся, оценивающе оглядел меня.

— Ты кто такой?

— Сергей. Учусь здесь.

— А, из новеньких, — он хмыкнул и ткнул пальцем в болт. — Видал? Тридцать минут мучился, выковыривал, а он — бац! — и сломался. Теперь весь узел разбирать.

Я наклонился, осмотрел повреждение.

— А если высверлить?

— Где тут сверлить? — механик фыркнул. — Доступ хуже, чем к сердцу девственницы.

Я ухмыльнулся:

— Давайте вместе попробуем. Может, пролезу.

Механик на секунду задумался, потом махнул рукой:

— Ладно, давай попробуем. Только смотри, ничего не оторви.

Мы провозились около часа. Занятия у нашей группы сегодня позже обычного начинались. Я, как мог, поддевал остатки штифта тонкой отвёрткой, а дядя Витя (так он представился) руководил процессом, периодически сплёвывая в сторону и ругаясь на «космические технологии». В конце концов, штифт поддался.

— Ну ты даёшь! — дядя Витя хлопнул меня по плечу. — А я думал, ты, как все пацаны, только в небо смотреть умеешь.

— Отец в детстве учил, — сказал я.

— Правильно учил, — механик одобрительно кивнул и продолжил травить байки из своего прошлого, что рассказывал всё это время. — Лет десять назад, в пятьдесят каком-то, уж не помню точнее, у нас тут один лётчик был — Сашка Белов. Ну и лихач! На Як-11 мог такое вытворять, что инструкторам дурно становилось. Как-то раз он поспорил, что пролетит под мостом у Киевского вокзала.

Я присвистнул, встал и отряхнул руки:

— И?

— И пролетел! — дядя Витя засмеялся. — Только вот шасси зацепил, оторвал. Приземлился на брюхо, сам цел, самолёт, конечно, в хлам. Его потом на ковёр вызывали, хотели из аэроклуба выгнать. Нехорошо оно, так вот с техникой.

— И что, выгнали?

— А хрен его знает, — механик затянулся сигаретой. — Через неделю его забрали куда-то. Говорили, в спецгруппу. Больше я его не видел.

Я задумался. История звучала как обычная байка, но что-то в ней было… знакомое.

— А фамилия его точно Белов?

— Точно, — дядя Витя прищурился. — А тебе зачем?

— Да так, интересно, — я пожал плечами.

— Ладно, хватит болтать, — механик встал. — Ещё полсамолёта разбирать.

Мы продолжили работу. Вскоре я уже знал всех местных механиков по именам и запас баек на целую книгу, если вдруг вздумаю написать такую.

* * *

Когда я добрался до своего района, улицы уже почти опустели — редкое какие прохожие спешили в этот час по своим делам, да пару раз проезжали машины. Я свернул в переулок, который был короче, хоть и темнее.

И уже почти вышел на освещённый участок, когда из тени отделились три фигуры.

— Эй, парень, постой-ка! — раздался хрипловатый голос.

Я замедлил шаг, но не остановился.

— Чего надо?

Фигуры вышли на свет. Трое парней, чуть старше меня, в кепках, заломленных на затылок, и в мешковатых пальтишках. Типичные «гопники» — городская шпана, промышлявшая мелкими разборками и вымогательством.

— Да вот, курить охота, а спичек нет, — сказал самый крупный из них, широко ухмыляясь. — Дашь прикурить?

Я покачал головой:

— Не курю.

— А деньги у тебя есть? — второй, потоньше, сделал шаг вперёд.

— Есть, — я спокойно посмотрел ему в глаза. — Но вам не дам.

Третий, молчавший до этого, фыркнул:

— О, паря! Да ты, я смотрю, борзый очень. Умный, что ли?

— Умнее вас троих — это точно, — я пожал плечами.

Крупный нахмурился, а тонкий внезапно рванулся вперёд, пытаясь схватить меня за грудки.

И тут сработала память. Я вспомнил приёмы из прошлой жизни: резкий уклон в сторону, захват запястья, бросок через бедро. Тонкий грохнулся на асфальт с глухим стуком.

— Ах ты тля! — крупный ахнул и бросился вперёд.

Я пропустил его удар, блокировал второй и ответил точным апперкотом в солнечное сплетение. Он сложился пополам, хватая ртом воздух.

Третий замер, оценивая ситуацию.

— Ну что, продолжим? — я развёл руки в стороны.

Третий медленно отступил, злобно глядя на меня, поднял своего товарища, и они, бормоча что-то невнятное, потащили крупного прочь.

Я с минуту постоял, глядя им в спины, затем развернулся и пошёл домой, думая о том, что всё закончилось быстро и, в общем, удачно. Ну а в понедельник меня ждал сюрприз.

День начался как обычно. Я приехал в аэроклуб, переоделся в форму и направился к ангару, но у входа меня остановил старшина Борисов.

— Громов, тебя к Крутову вызывают. Срочно, — сказал он, хмурясь.

— В чём дело?

— Сам узнаешь.

В кабинет майора Крутова дверь была закрыта. Я постучал, услышал сухое «Войдите» и переступил порог.

Павел Алексеевич сидел за столом, и лицо его было каменным. Кажется, таким я пока вообще его не видел. Рядом стоял незнакомый мне капитан милиции с холодными серыми глазами.

— Громов, — Крутов отложил папку. — Садись. Будем решать вопрос с твоим отчислением.

Глава 19

Я прошёл в кабинет и сел на указанное место.

— В субботу вечером ты избил троих гражданских, — Крутов не повышал голоса, но каждое слово било словно хлыст.

— Они напали первыми, — я не стал отрицать.

— У нас иная информация, — незнакомый капитан впервые заговорил. Голос у него был ровный, без эмоций.

— Я защищался, — упрямо повторил я и посмотрел прямо в глаза капитану.

— Громов, хватит, — Крутов хлопнул ладонью по столу. — Ты ставишь под удар не только себя, но и аэроклуб.

— Я ничего не нарушал.

— Нарушил, — капитан достал из папки листок. — Вот заявление и объяснения от пострадавших. Они утверждают, что ты напал на них без причины. Они сняли побои. Уголовно-наказуемое деяние это…

Я мотнул головой и спокойно, но твёрдо сказал:

— Это ложь.

— Доказать можешь?

Я промолчал и задумался. Мои показания против них троих. Расклад не в мою пользу.

— Вот и всё, Сергей, — Крутов закрыл папку. — Вопрос стоит о твоём отчислении…