Облепиховый остров - Николай Жданов

Капио остался один на пустой ночной улице, словно оглушенный, но в то же время смутно ощущая, насколько он одинок без своих близких, без друзей, один в этом огромном мире. Измученный физически и морально, он с трудом держался на ногах. И только мысль о маленьком Эллиане придавала ему силы не свалиться на месте. Начал светлеть новый день. «Мы живём для тех, кого любим», – вдруг вспомнил он сейчас эти слова Софо. И снова звонок.

– Чего ты до сих пор тут? Скоро утро! Убирайся! Ты хочешь меня подставить? – проорал в трубку Рем.

Капио ничего не ответил. Прежде чем сесть в машину, он последний раз посмотрел в объектив, направленный на него, с мыслью: «Прощай, Рем…»

Он покинул коттеджный посёлок, не имея представления, что делать дальше. Куда направиться? И что делать с «грузом»? Он был уверен, что его «донор» в этот момент уже мёртв. Вдруг он услышал слабый хрип. Это жалкое существо проявляло удивительную живучесть. Один толчок ножом в рану, и он бы отправился на тот свет. Но Капио не думал об этом. В эту безумную ночь он выплеснул всю свою злость и энергию, и теперь чувствовал к нему не ненависть, а скорее тупое безразличие. Это ночное приключение казалось ему фантасмагорическим бредом. Только скрюченное тело Жвачки напоминало ему, что всё это происходит на самом деле. Чувство самосохранения, даже сквозь усталость, диктовало свое. Капио понимал, что ему придётся замести следы, отдавая себе отчет в том, что даже малейший шанс на выживание этого прислужника Васкиса представляет опасность для него и его близких. Сомнений не оставалось. Автомобиль свернул в противоположную сторону от города, пересёк железнодорожные пути – границу «цивилизации» с бескрайним полем, и двинулся по автостраде. Вскоре город скрылся за холмистым горизонтом, выдавая себя лишь своим грязным небосводом. Ещё один поворот в сторону от трассы. Остановка. Капио вышел в предрассветную безмятежность, пропитанную запахом трав. Прохладный ветерок, надувая майку, словно парус, нежно впивался в кожу, словно природный морфин, обезболивая тело и разум. первые лучи солнца. Дым, клубясь и светясь на солнце, тут же растворялся в утреннем зефире поля. «Деньги, надо забрать деньги», – вспомнил Капио. Он открыл бардачок, высыпал все деньги и разложил по карманам. Там же он заметил телефон Жвачки. Может быть, из предусмотрительности, а может быть, из любопытства – неизвестно, но что-то побудило его включить его. Наверняка там можно было найти что-то о Васкисе. Предупрежден – значит вооружен. Среди многочисленных пропущенных звонков были самые разные имена, большинство из них, разумеется, от Васкиса. Но среди прочих звонила его жена, записанная просто как «жена». «Оказывается, этот ублюдок ещё и семейный», – усмехнулся Капио. Он прокрутил фотогалерею и обнаружил, что она почти вся состояла из семейных снимков. У того была семья и целых трое детей… Телефон неожиданно зазвонил в руках. Это был снова Васкис. Но на этот раз Капио не почувствовал страха, только усталое равнодушие. Ему хотелось уже покончить со всем. Он принял звонок.

– Знал, знал, что ты включишь его. Я думаю, где мы пересекались, м? Ты же не просто так хотел меня грохнуть, верно? И ты, конечно же, не скажешь, кто ты, я прав? Я прав. Духу маловато, да? Но знаешь, я, кажется, догадываюсь, на кого предстоит моя охота. Я думаю, что я догадываюсь! Ты кого надуть хотел, фраерок? «Васк, приходи, будем вместе делить: золото (еще что там было?) а, бриллианты!» – Ха-ха-ха! Бриллианты?! Ха-ха-ха! Браво, браво, мои аплодисменты! Фраерок ты, как есть фраерок, ха-ха! Ты куда увез моего брата? Будь добр, передай ему трубку, и моли гоба, чтобы я услышал его бодрый голос… Ну, что? Что-то твое молчание мне не нравится, это мне совсем не по душе. Не хочешь говорить? Тогда послушай, внимательно послушай. Не дай гоб, я получу жмура вместо своего брата, и ты пожалеешь, что появился на свет. Хочешь, расскажу, что я сделаю с тобой в таком случае, или предпочтешь пожалеть свою психику?

– Он еще жив, кажется, – не удержался Капио.

– Ну, наконец-то трусливый шакал выглянул из норы. Я не ослышался, ты сказал «еще»? «Еще жив» и «кажется»? Хм, что бы это могло значить?

– А ты подумай, вроде не глупый.

– Ты или бессмертный, или просто чокнутый. Но первых я еще не встречал. Что ж, кажется, ты не совсем понимаешь, на что ты замахнулся, и я тебе сочувствую.

– Можешь не стараться, мне все равно. Я даже не знаю, зачем говорю с тобой. Так что, пошел ты знаешь куда.

– Да, я тебе верю, верю. Погоди. Но как насчет твоих близких? Ты не задумывался, как им будет больно, когда я доберусь до них?

– У меня… у меня нет никого.

– А это мы проверим. Ты расскажешь мне все. Я умею разговорить, поверь, в этом я большой мастер. Что молчишь? Страшно, да? А как ты думал? Мне тебя одного будет мало, мой брат стоит большего.

– Тот, кого ты всю дорогу называешь братом, сам тебя выдал.

– Ах, это он меня сдал? Как?

– Не верь, мне все равно.

– Как он мог, мой брат, предать меня! Он взял и все рассказал? – притворно захныкал Васкис.

– Именно. Сам показал, где тебя искать…

– «Сам показал, где тебя искать», – передразнивая, повторил Васкис. – Ах! Ах! Ты считаешь, что я идиот? Думаешь, я не знаю, кто меня выдал? Эту крысу я и сам давно думал кончить. Так что на хрен его. Хотя подожди, мне интересно, как ты его мочканул? Ха-ха! Дай угадаю, это был нож.

В этот момент голос Васкиса заглушил рев локомотива, и послышались нарастающие стуки железнодорожного состава. Капио невольно оглянулся в сторону города, вдруг вспомнив, что по пути сюда он проезжал железную дорогу. «Неужели он знает, где я? Но как? Никаких хвостов ведь не было… Нет! Телефон! Через него вычислив, он преследовал меня, и сейчас просто забалтывает, чтобы я оставался на месте!» – пришел он к выводу. Капио точно не помнил, как далеко он уехал от железной дороги, но по ощущениям казалось – не больше 5 километров, итак, вероятно, 10-15 минут езды. Медлить было нельзя. Васкис сказал, что догадывается, кто он, но, скорее всего, блефовал и тянул время. В любом случае, он не должен оставлять свидетеля, он должен убедиться, что Жвачка мертв. А что, если тот все еще жив? Если это так, то человек Васкиса должен умереть