Облепиховый остров - Николай Жданов

твой проект претворится в жизнь. «Претвориться в жизнь» – звучит как нельзя точно для твоей работы, не так ли? Теперь я наиболее заинтересованный в твоем успехе (улыбаюсь). Я стараюсь быть спокойным, даже шутить, хотя, честно говоря, мне ужасно страшно, и мои руки буквально дрожат в этот момент…

Теперь к объяснению, которое больше похоже на исповедь. Как ты, наверное, понимаешь, мне срочно нужны деньги. Вернее сказать, в них нуждается сейчас моя семья – Эль и маленький Эллиан. Я хочу, чтобы они начали новую жизнь, и очень рассчитываю на твою помощь в этом. Могу я попросить тебя помочь им найти безопасное убежище? Когда-то ты доверил мне ключи от своего дома (я до сих пор помню это с благодарностью), и теперь я передаю тебе самое дорогое, что у меня есть. Помоги им. Это мое последнее желание. Ты, возможно, спросишь, почему я не смог позаботиться о них сам? Почему я выбрал самоубийственный способ обеспечить им достойную жизнь? Ты подумаешь, что меня двигали суицидальные намерения. Но нет, на самом деле я безумно люблю жизнь, и я хотел бы жить. Так в чем же дело? Проблема в том, что я болен. Откровенно говоря, у меня психические проблемы. Я пытался бороться с этим, не желая признавать, что я копия своего отца. Ты его прекрасно помнишь, и мне не нужно повторно описывать свое душевное состояние. Я представляю опасность, друг мой. Внутри меня словно идет борьба между разумным, добрым, любящим человеком и маньяком. Во мне одновременно существуют любящий муж и отец и потенциально опасный безумец. Но каков смысл этой любви для Эль и Эллиана, если я приношу им страдания? Каждый мой срыв убеждал меня в том, что я такой же, как мой отец – скрытый садист и психопат, и мой недуг прогрессирует. В моменты прозрения я боялся сам себя, ненавидел себя, презирал себя. Это было невыносимо. Теперь ты, вероятно, спрашиваешь, почему я просто не ушел? Я мог бы это сделать. Действительно, я долго размышлял о том, чтобы уйти в уединенное место, где никого бы не было. Я размышлял о таком выходе, пока не произошла череда страшных событий. С раскаянием я признаю перед тобой, друг мой, что я убийца. На моей совести не одна смерть. Тот несостоявшийся «донор», которого ты видел три дня назад, – он мертв. Но до него я убил его знакомую. Рассказывать о том, почему и как это случилось, займет много времени, возможно, ты сам все узнаешь и рассудишь. Думаешь, достаточно ли того, что я приношу в жертву, если закрыть глаза на меркантильные мотивы в предсмертный момент? Не хочу ничего оправдывать, но скажу лишь одно: оставив их в живых, я приговорил бы своих близких к страданиям. Но даже смерть этих людей, чья кровь у меня на руках, не гарантирует безопасности Эль и Эллиана. В поисках справедливости и денег (как бы странно ни звучало это сочетание), я ввязался в одну криминальную и очень опасную авантюру, вот откуда ты видел тех людей что приезжали на твою улицу вслед за мной. Они будут искать меня и мстить даже после моей смерти. Теперь ты понимаешь всю серьезность того, о чем я попросил выше. Кстати, я хочу попросить за себя самую хорошую цену (прости за откровенность, но опять эти деньги! они, кажется, не оставят меня в покое никогда).

Приближаясь к завершению, знаешь, я все больше ощущаю страх. Я до смерти боюсь смерти, если можно так выразиться. Нет, я не настолько труслив что не могу отправить себя в небытие. Не сама смерть страшна, а то что я безвозвратно (скажи, что это не так?) разрываю связь с моим ребенком так и не порадовавшись ему… он вот-вот зашагает, а я не увижу его первых шагов, не услышу его первое слово. Сейчас я как никогда раньше понимаю, насколько я люблю его, и это заставляет меня цепляться за жизнь. От этого мне ещё хуже. Как жаль, как же жаль, что мне нет места в той жизни, где рядом Эль и Эллинан. Но я должен сделать это. Отгородив Эллиана от себя непроходимой стеной, мне очень хотелось бы оставить в ней хотя бы крошечное окно надежды. При любом исходе, прошу не прячь от него мои «скелеты в шкафу», Эллиан должен узнать кем был его папа на самом деле. Он должен узнать всю правду. Я кажется уже говорил, что как никто другой желаю вам удачи, мне хотелось бы верить в ваш проект, но я все слишком хорошо понимаю.

Вот и все. Мой телефон будет при мне. С Эль будет сложно связаться, но ты найдешь способ, я уверен. Она уже знает кто я, и скорее всего теперь больше боится меня чем ненавидит. Передай ей мои слова: я надеюсь, что она когда-нибудь сможет меня простить. Ты тоже прости меня за то, что втянул тебя во все это и подверг опасности. Пожалуйста береги их и будь осторожен. Прощай Рем, прощай мой друг!

PS: Я плачу и не могу ничего придумать, что бы я попросил сказать моей маме. Может, лучше, если она будет думать, что все со мной хорошо?

По запястьям пробежали ручейки, стекая на простыню, медленно пожирая белую ткань и окрашивая ее в красный. Капио закрыл глаза. Он видит, как бежит к Озеру. Оно залито полуденным солнцем, и вся эта мерцающая серебром бескрайняя гладь кажется ему его истинным домом. Его невидимые предки зовут его к себе, а он бежит и бежит к ним и в один момент окунается в воду. Его с любовью обнимают и гладят чьи-то руки, шепчут нежные слова, от которых ему спокойно, и он растворяется в их ласках.

Облепиховый остров

2033 г.

Город окутан едким дымом, а восстание бушует повсюду. Множество высотных зданий из стекла и бетона идут на сожжение, облицовочные плиты и оконные панели срываются и разбиваются на асфальте. Толпа вандалов и мародеров, исступленно вопя, врывается в «Вавилонскую башню», грабит и разрушает все на своем пути. «Добрый день, добро пожаловать в наш оазис…», – успевает сказать Люси, встречая обезумевшую толпу и опрокидывается наземь, в следующую секунду с треском лишается головы, а ее корпус разлетается на мелкие кусочки под ударами ботинок. Подобная участь постигает всех других работников «E-Coffee», роботизированных помощников. Люди танцуют на их «костях», выкрикивая религиозные лозунги. Среди разрушенных обломков