Нелегальный экзорцист - Григорий Константинович Шаргородский

– Эй, малой! Скажи-ка, что нужно вылизать старикам, чтобы такому сопляку разрешили стать капитаном?

Я посмотрел на задиру, который слово «капитан» произнёс словно выплюнул. Не то чтобы мне нечего было ответить. Наоборот, в голове завертелось множество вариантов, но ни один из них не мог спасти ситуацию. Я так и не разобрался в законах ушкуйников, но интуиция подсказывала, что сейчас меня вынуждают бросить вызов, а делать этого очень не хочется. Прежде всего потому, что с этим мордоворотом мне точно не справиться. Из-за стола поднялся крепко сбитый здоровяк с парой небольших шрамов на лице. Я ощутил, как от него веет опасностью. Мой прежний соперник, который, кстати, сидел рядом со здоровяком, ему и в подмётки не годился, а ведь даже с ним я справился на чистом везении.

Все эти мысли отвлекли меня на пару секунд, а затем говорить и делать что бы то ни было вообще не пришлось. За меня всё сделал Акира. В перепалку он вступать не собирался, просто в несколько быстрых, скользящих шагов оказался у стола с моим новым недругом, при этом успев прихватить по пути чужую кружку с пивом. Выплеснутый в лицо здоровяку напиток развернул ситуацию в совершенно неожиданном для всех направлении. Ну, не совсем для всех – Акира точно знал, что делает. Он тут же встал в боевую позицию, положил правую ладонь на рукоять торчащего из-за пояса меча.

– Убью! – взревел здоровяк с мокрым лицом и клочками пены на стянутых в хвост волосах и полез на нихонца прямо через стол, но его же товарищи повисли на плечах под громогласный рёв за моей спиной.

– Не здесь, дуболомы! Идите на задний двор, как положено! – заявил, едва не вызвав у меня звон в ушах, старый, но всё ещё крепкий мужчина за трактирной стойкой.

Судя по всему, это бывший ушкуйник, и авторитета у него было достаточно, чтобы утихомирить подвыпившую вольницу.

– Вызываю на бой, – чуть успокоившись, прорычал сквозь зубы здоровяк, для убедительности ткнув пальцем в невозмутимого Акиру. – На кулаках! Хана тебе, мартышка узкоглазая.

Я почувствовал жуткую беспомощность, но не видел способа повлиять на ситуацию, поэтому вместе со всеми вышел сначала через главный вход, а затем обошёл здание трактира. Там действительно имелась специальная площадка для боёв. Это был круг не меньше семи метров диаметром, очерченный выложенными на утрамбованной земле камнями. Они не только ограничивали место, где разрешено вести бои, но ещё и служили дополнительной опасностью для тех, кто решит отступить слишком далеко.

В круг пока никто не входил. Мы с Акирой остались практически в одиночестве, в то время как почти два десятка поклонников здоровяка подбадривали его своими выкриками. Так я и узнал прозвище задиры. Колотун злобно сверлил взглядом Акиру, иногда уделяя чуточку яростного внимания и моей особе. Зрители постепенно подтягивались, окружая каменный барьер. Внезапно ко мне подскочил шустрый паренёк. Кажется, я видел его разносящим напитки в трактире. Ещё один нюанс, на который я почти не обратил внимания, – в логове ушкуйников не было подавальщиц-девушек.

– Капитан, будете ставить на своего бойца?

Я осмотрелся и увидел, что ещё парочка половых снуёт в толпе. Из рук в руки переходили золотые кругляши. Затем я перевёл взгляд на Акиру, желая узнать, как он отнесётся к подобной затее, и увидел лишь спокойный кивок. Достав кошель, я выудил оттуда четыре монеты сдачи от Бориса. Чуть подумал и спросил:

– А вексель принимаете?

Для наглядности продемонстрировал тиснённый золотом бумажный прямоугольник.

Половой заворожённо уставился на вексель, затем шумно сглотнул и просипел:

– Сейчас узнаю у старшего.

Вернулся он, когда я уже принял из рук Акиры его меч и верхнюю накидку.

– Старшой разрешил принять вексель. Сколько будете ставить?

Я тут же ссыпал в его подставленные чашкой ладони все червонцы и накрыл их векселем ещё на двадцать. Гулять так гулять.

Противники шагнули в круг под одобрительные крики толпы. Акира в своей привычной манере сделал всего несколько шагов и замер в ожидании нападения. Но и Колотун не спешил бросаться на него, давая непривычному сопернику возможность повалять себя по утоптанной земле. Он как-то вдруг ссутулился, выставил перед собой сжатые кулаки с какими-то непонятными обмотками. Чужая память тут же тревожно выдала понимание того, что передо мной боксёр, а это как минимум отсутствие бесшабашных бросков и размашистых ударов, которые так любит нихонец. Моя уверенность в победе моего ватажника стала куда меньшей, но с удовлетворением отметил, что переживаю больше за здоровье Акиры, чем опасаюсь потерять деньги. Их-то я себе ещё заработаю, а вот найти второго такого товарища вряд ли получится. Конечно, никто не собирается убивать нихонца, по крайней мере специально, но как бы пережитый позор не лёг тенью между нами.

Колотун как-то сумел обуздать полубезумную горячность и осторожно, приставными шагами приблизился к нихонцу. Затем попробовал выдать пару не очень дальних джебов и тут же попытался левым хуком достать уклонившегося нихонца.

Ну вот на кой ляд мне сейчас все эти термины, лишь распалявшие беспокойство? Народ постепенно разогревался, криками призывая бойцов к более активным действиям. А я всё больше переживал за Акиру. Вообще не помню, чтобы он наносил удары кулаками. В основном мы работали от обороны. Скорость, с какой двигался Колотун, вызвала определённые подозрения. Присутствия рядом бесноватого я не чувствовал, но на всякий случай начал расшатывать дух и быстро выглянул из себя. Ушкуйник оказался обычным человеком с вполне нормальной аурой, по которой пробегали желтоватые сполохи ярости. Да и вообще его дух был довольно чистым, и гнили в нём я не заметил, как и алых проблесков злобы.

Увиденное немного успокоило меня, но ненадолго.

– Нет, – тихо выдохнул я, когда увидел, как после очередной серии стремительных ударов, от которых Акира уклонился хоть и с привычным изяществом, но явно на пределе возможностей, Колотун ни с того ни с сего резко отшатнулся и прямым ударом ноги пнул Акиру в живот. Тот явно этого не ожидал, да и удар был не только очень быстрым, но и сильным. Невысокий нихонец отлетел почти к самой кромке круга, с трудом выйдя из переката.

А вот это что-то новенькое. Искреннее беспокойство и даже испуг за товарища тут же сменились не менее искренним удивлением. Манера движений Акиры вдруг изменилась, словно кто-то выдернул у него из-за шиворота палку, заставлявшую держать ровную осанку. Он чуть развёл руки в стороны, ноги согнулись, и вообще появилась какая-то животная грация. Мало того, нихонец не стал ждать очередного нападения и пошёл в атаку сам. Практически налетев на явно