Хозяин антимагии 4 - Миф Базаров

Генерал Волынский вздохнул: военная дисциплина, выкованная годами службы, подавила внутренний азарт охотника. Он кивнул, коротко и чётко, приняв приказ, хоть по глазам было видно, что в душе генерал рвался вперёд.

Перевёл взгляд на Рыбакова.

Капитан смотрел на запад, где вдалеке горело зарево чужого боя.

— Сергей Иванович, а почему на горизонте нет отблесков ближе? Бой Строганова… они что, уже ворвались в город?

Рыбаков поднёс тяжёлую, окованную латунью подзорную трубу к глазу и тщательно вгляделся в западный сектор.

— Нет, барон. Вспышки есть, просто враги далеко ушли. Видите то зарево, чуть левее очертаний Балтийска? Гонят что есть мочи. Судя по хаотичности вспышек, несут потери, притом ощутимые.

— Сколько нам до Балтийска с текущим темпом?

— Буквально пара переходов, Кирилл Павлович! — голос Рыбакова внезапно зазвенел неподдельной гордостью.

Он опустил трубу, и на усталом лице появилось подобие улыбки.

— Ваши люди, барон, Бадаев, Лунев с Марсовым, они невероятные. Вчера выжали больше пятидесяти километров за сутки! И говорят, что это не предел, клянусь кормой! Если ночь будет спокойной… — Сергей Иванович умолк, бросив взгляд на темнеющее небо, — то к полудню завтрашнего дня упрёмся прямо в предместья Балтийска!

— Отлично, — я довольно улыбнулся. — Мои дорожники — герои. Пожалуй, стоит посмотреть, как у них сейчас идут дела, наверняка что-то новое внедрили, передовое.

— Да уж наверняка, — ответил мне кивком довольный капитан.

Прохладная и звёздная ночь спустилась на горное плато.

Я стоял на верхней палубе «Стрижа» рядом с Луневым, наблюдая за фантастическим, почти индустриальным зрелищем ночной укладки пути.

Бронепоезд, окутанный магическим сиянием и деловитой суетой, напоминал гигантского светящегося жука, методично пожирающего пространство перед собой. Воздух был напоён запахом горячей смазки и едва уловимым шлейфом озона от работающей магии.

Технология в действии.

Десятки «светляков» — шаров холодного, устойчивого, плавающего света, созданных магами огня третьего уровня, висели в воздухе, словно фонари. Они не слепили, а давали ровное ясное освещение рабочей зоны перед самым носом поезда и на два десятка метров вперёд. Их призрачное сияние отражалось в лужах, на стальных рельсах и в потных лицах рабочих.

Из чрева «Стрижа», через все вагоны снабжения, доносился глухой гул механизмов и скрежет металла. По мощному цепному конвейеру, словно патроны к скорострелке, подавались тяжёлые стальные рельсы. Через огромные распахнутые ворота в носовой части их захватывал массивный кран с гидравлическим приводом, это было моё детище, адаптированное под местные реалии. Рычаги и шестерёнки скрипели под нагрузкой.

Внизу, на утрамбованной балластом насыпи, под призрачным сиянием «светляков» трудилась ночная смена.

Крепкие, коренастые ребята в промасленных кожаных фартуках и рукавицах из толстой бычьей кожи. Кран аккуратно опускал рельс на подготовленное ложе. Путеукладчики с ломиками и огромными гаечными ключами-«лапками» мгновенно занимали позиции.

Раздавался мерный лязг: «шик-чик», это было выравнивание по шаблону, затем глухой удар кувалды по костылю, вбивающему рельс: «бам!».

Затем пронзительный визг гаек, затягиваемых «лапками» до упора: «вжик-вжик».

Работали без суеты, но с лихорадочной скоростью, дыхание клубилось паром в прохладном воздухе.

Только короткие, отрывистые команды старшего по смене и лязг металла нарушали сосредоточенное молчание.

Охрана — маги воздуха — не стояли без дела. Они создавали не маскировочный, а сигнальный купол. Невидимая сеть из сгущённого воздуха, тонкая и чувствительная, как паутина, не требовала столько энергии, как маскировочный купол, и тем более защитный. Но свою функцию выполняла: дрожала в темноте, улавливая любое значительное движение в радиусе трёхсот метров. Любой крупный объект, пересекавший её границу, вызывал негромкий, но отчётливый звон серебряных колокольчиков на мостике и лёгкое покалывающее ощущение в кончиках пальцев дежурного мага-воздушника.

По периметру, залитому сиянием «светляков», медленно прохаживались пары стрелков-охотников с магами огня второго уровня. Те держали наготове небольшие сгустки пламени, готовые в любой миг осветить подозрительную тень или швырнуть во врага огненный шар.

— Видите, барон? — Лунев, уставший от вечного недосыпа, но с горящим взглядом фаната своего дела, указывал на слаженную работу внизу. — Днём передовая группа «Невского копья», усиленная нашими разведчиками, прочёсывает путь на пару десятков километров вперёд. Чистят от тварей, если мелкие попались, разминируют ловушки, оставленные недобитыми бандитами или самой природой, размечают оптимальную трассу с учётом рельефа.

Роман посмотрел на меня, словно ожидая, что перебью, но я слушал.

— Помню, что вы хотели идеально ровные рельсы до города, поэтому после разведки на сложные участки вместе с охраной посылаем дополнительную бригаду, которая к нашему приближению уже исправляет рельеф. Днём — кладём, ночью — кладём. Работаем как часы. Скорость… — он мечтательно посмотрел вперёд, в чёрную бездну за световым пятном, где уже маячили едва заметные вешки, оставленные дневным дозором, — можно ещё увеличить. Если ресурсы позволят, и монстры не помешают.

Я кивнул, впечатлённый зрелищем.

Инженерная мысль, помноженная на магию и человеческую волю к порядку. Вот истинная сила, способная укротить этот хаотичный мир.

Именно в этот миг абсолютной концентрации на процессе я и увидел вспышки.

Сначала одна, где-то далеко на юго-западе.

Короткая, яркая, как от магния.

Потом ещё три, ближе.

Потом десяток рассыпанных по всему западному небосклону.

Как будто невидимый исполин чиркал гигантскими спичками о купол этого мира.

Короткие, ослепительно-белые, беззвучные вспышки, освещавшие на мгновение огромные куски неба и земли. В захваченной колонии они были тревожным, но привычным фоном, по пять-десять за ночь в разных секторах это нормально, но сейчас…

— Роман… — начал я, но Лунев уже впился взглядом в небо, его лицо под призрачным сиянием «светляков» стало мертвенно-бледным, как мел.

Всполохи учащались с пугающей скоростью.

Не в два, не в три — в десять раз!

Их стало двадцать… тридцать… пятьдесят… Сотня!

Небо к западу, над предполагаемым путём Строганова и прямо над нашими головами, начало мерцать, как гигантская, бешеная новогодняя гирлянда.

Это был не просто прорыв.

Он был мощный. Возможно, такой же по силе, как тот, с которого тут всё и закрутилось.

Пространство рвалось как гнилая парусина, впуская орды голодных тварей из искажённого мира по ту сторону.

Они падали как дождь из плоти, хитина и клыков на озарённые адским светом участки земли.

И голод, и сама чуждость этого мира делали монстров безумными.

Они кидались на что угодно: на камни, на деревья, друг на друга. А мой «Стриж», с его ярким светом, грохотом механизмов, запахом горячей стали, пота, людей и магии был самым лакомым, самым ненавистным маяком на многие мили.

—