Хозяин антимагии 4 - Миф Базаров

Пусть смотрит.

В любом случае он увидит только часть правды.

Муравьиды появились ближе к пяти вечера, когда я уже и не надеялся их увидеть.

Сначала один, осторожно сканируя усиками пространство. Потом ещё два. Их хитиновые панцири отливали синеватым металлом в косых лучах солнца.

Твари обошли клетку, явно ощущая притяжение падали внутри, но были насторожены. Один даже ткнул усиком в медный прут. И… ничего не произошло. Клетка работала. Муравьиды, посчитав место безопасным, разошлись по округе, исследуя местность, а один юркнул под купол, к лакомой добыче, и тут же начал разделывать трупы.

— Пойдём, — шепнул я Амату.

— А как же я? — поинтересовался Кучумов.

— Ты с нами, — улыбнулся я Виталию, забрал у него один из крюков и передал Жимину. — Ваша задача — с помощью багров ловить муравьидов и ещё живыми подавать мне в клетку.

— Но как ты собираешься их убивать? — удивлённо посмотрел на меня Виталий. — Они же невосприимчивы к магии.

— Грубой силой, — я улыбнулся и забрал у Жимина кувалду на полутораметровой ручке, которую тот тащил.

Виталий быстро кивнул, перехватывая поудобнее доверенное ему оружие.

Мы подкрались бесшумно.

Мгновенная синхронная атака, и оба крюка вонзились в тело первому муравьиду, затем ребята затащили сопротивляющегося монстра в клетку, а там, как только дверь за ним закрылась, я оглушил сильным ударом невосприимчивую к магии тварь.

Затем дело двух минут.

Клевцом раздробил хитиновую пластину у грудины и распотрошил тварь.

Железистый отросток у сердца…

Чёрная вязкая жидкость, мгновенно превращающаяся в порошок при контакте с воздухом.

Быстрое извлечение в заранее подготовленные герметичные пробирки, куда сразу же бросались мелкие макры для стабилизации.

Густой, холодный, чёрный порошок — абсолютный антипод магии.

Через полчаса в моей ловушке побывали ещё две твари.

Затем убрал пробирки в рюкзак, покрытый внутри проволокой, и как только я затянул верёвку, вновь ощутил магию земли.

Минута — и от моей хлипкой походной клетки Фарадея не осталось и следа, как, впрочем, и от наших зверств.

Магия земли в момент убрала все улики.

— Три пробирки, — прошептал я, закидывая рюкзак на плечи.

Вес был невелик, но ощущение… Ощущение такое, будто я вёз концентрированную пустоту, дыру в самой ткани мира.

Амат вытер окровавленные руки о траву. Его лицо было серьёзным, даже мрачным.

Друг подошёл ко мне вплотную, голос звучал непривычно тихо и сурово:

— Кирилл, ты опять играешь с силой, которая не прощает ошибок. Она может уничтожить не только Строганова, но и всё, к чему прикоснётся. Весь этот хрупкий баланс… Помни об этом.

Я встретил его взгляд.

— Не переживай, я помню. Но Строганов с тем, что он, возможно, нашёл… Ему наплевать на баланс. А мне нужен противовес.

В этот момент из-за валуна появился Чернов.

— Барон, на горизонте появилась платформа снабжения. Надо поторопиться, если хотим попасть с неё на «Стриж», — голос мужчины дрогнул.

Он невольно косился на рюкзак, потом оглядел полянку вокруг.

— То что вы видели, капитан, остаётся здесь. Между нами. Это вопрос безопасности… империи, — я сделал акцент на последнем слове.

Чернов замер. Он посмотрел на Амата, на моё непреклонное лицо, на рюкзак у меня за спиной. Потом медленно, очень медленно кивнул.

— Я… понял, барон. Я ничего не видел.

— Отлично, зовите людей Волынского, поспешим к рельсам. Надо успеть на платформу.

Перехватить грузовой состав не составило труда.

Мы вышли на пути, а потом пошли навстречу по рельсам, и вскоре поезд остановился перед нами.

Самоходная платформа с прицепленными вагонами рельсов и припасов остановилась, не доехав метров двадцать. Пулемёты направились в нашу сторону, но меня быстро узнали.

— Барон! Всё в порядке? — крикнул сверху знакомый машинист Григорий.

— Всё по плану, Гриша! — отозвался я, поднимаясь по трапу. За мной последовали остальные. Чернов и люди Волынского избегали моего взгляда. Амат устроился у борта, наблюдая за темнеющей степью. Кучумов встал рядом со мной.

Пока платформа набирала ход, догоняя ушедший вперёд «Стриж», я подошёл к Григорию.

— Прибыл мой сюрприз? — спросил я тихо, наклоняясь к машинисту.

Он оглянулся, убедившись, что никто не слышит, и отрицательно помотал головой.

— Ждём ещё, барон. Пока никаких вестей нет.

— Жаль, по моим расчётам он уже должен был оказаться тут.

— Знаю, барон, сам с нетерпением жду. Уж больно хочется глянуть на эту махину, — Григорий отдал что-то вроде чести.

Я отошёл к борту, ощущая вес рюкзака за спиной.

Антимагическое вещество… Мой козырь. Теперь, что бы ни нашёл Строганов в недрах Балтийска, у меня есть контраргумент.

Я смотрел на огни «Стрижа», уже видневшиеся вдали, и чувствовал, как растёт уверенность.

Прибыли к бронепоезду в глубоких сумерках. Огромные, исполинские стены Балтийска теперь были отчётливо видны на горизонте: мрачная зубчатая громада, поглощающая последний свет дня. Они казались неприступными и очень древними, хотя им было не больше двух веков.

— Лунев! — я поднялся на мостик, где царило напряжённое ожидание. — Как успехи?

Роман ткнул пальцем в карту, а потом в темнеющий силуэт города.

— К утру будем у самых ворот, барон! Или… у того, что от них осталось. Судя по всему, главные ворота основательно завалены.

— Замечательно, — сказал я, подходя к карте. — Но не к воротам.

Мои глаза скользнули по карте, а потом по самой местности, оценивая расстояния и углы.

— Мы пойдём не к главным воротам, а сюда, к правому флангу стены, — я ткнул пальцем в точку на карте примерно в пяти вёрстах от угловой башни. — Остановимся здесь. И начинаем прокладку рельсов… вдоль стены. Параллельно ей. На расстоянии трёхсот метров.

На мостике повисло недоуменное молчание. Рыбаков медленно опустил подзорную трубу, его бровь поползла вверх. Волынский нахмурился, скрестив руки на груди. Даже Амат, уже привыкший к моим нестандартным решениям, перестал чистить ногти ножом и уставился на меня.

— Вдоль стены, барон? — переспросил Рыбаков, морща лоб. — Мы не будем штурмовать? Не станем пробиваться к воротам? Они завалены, но пролом…

— Пока нет, — перебил я, ловя понимающие, почти восхищённые взгляды Лунева и Марсова. Они уже догадались.

Арсений даже толкнул Романа локтём, прошептав:

— Видал? Барон задумал то, о чём мы с тобой сегодня болтали за похлёбкой.

— Объяснитесь, барон, — потребовал Волынский, но уже без прежней напористости, скорее с профессиональным любопытством военачальника, оценивающего манёвр. — В