Слуга Государев. Бунт - Денис Старый

Теперь я в глазах многих стрельцов оказываюсь злодеем, который застрелил невинного человека.

Ведь обязательно сейчас будет сказано стрельцам, кто убил одного из людей Хованского. Что сделал это тот самый полковник, которому верили и который привёл полк в Кремль.

Значит, мне надо быть готовым ещё и к тому, что моё имя будет опорочено. Ну и к другому нужно готовиться…

— Приготовиться всем! — кричал я, когда заходил в оставленный проход между телегами. — Будет приступ. Зажечь фитили!

Я уже практически был уверен, что нас будут пробовать «на зуб».

Оказавшись за укрытием, я, наконец, посмотрел, что же делают бунтовщики. Они и вправду готовились. Линейной тактике стрельцы полноценно обучены не были. Но, в основном, стреляли они в линиях, не атакуя.

Сейчас на нас надвигалась толпа не менее чем в три сотни бойцов. Решительно несли свои немалого размера пищали. Изготовились и мы…

— Хочешь, полковник, я отдам этот приказ? — спросил Матвеев, наверное, рассмотрев во мне какие-то сомнения.

Я понимаю: если он отдаст приказ, то и грех его. Вот только свои грехи я предпочитаю и совершать сам, и самостоятельно отмаливать.

— Нет, боярин. Не серчай, что перечу тебе, но это приказ мой! — ответил я, наблюдая, что расстояние между нами и бунтовщиками сократилось до семидесяти метров.

Я был спокоен. Волнения не было даже тогда, когда я наблюдал, как расстояние сокращается между нами и бунтовщиками. Оставалось до пятидесяти шагов, и уже стрельцы, те, которые изготовились к бою, облокачиваясь на телеги, целясь в своих же собратьев, смотрели на меня и ожидали приказа.

— Пали! — отдал я тот самый приказ.

— Бах! Бах! Бах! Бах! — раздались выстрелы, и маленькие облачка дыма, соединяясь в одно большое облако, устремлялись вверх.

Поднявшийся ветер уносил не только дым от сожжённых пороховых зарядов, но и надежды на то, что получится избежать большой крови.

ХОРОШИЕ СКИДКИ: https://author.today/post/690568

Глава 16

Москва

12 мая 1682 года. Вечер

— Бах-бах-бах! — звучали выстрелы поверх голов стрельцов.

Движение толпы замедлилось, но не остановилось вовсе. Теперь некоторые из стрельцов, что ранее, преисполненные верой в безнаказанность, прорывались к воротам в первых рядах, как истинные «джентльмены», стали пропускать вперёд своих товарищей.

Те, кого пропускали, не будь дураками, всеми своими действиями, или, скорее, бездействием, показывали, что не намерены пользоваться вежливостью товарищей.

«Будьте любезны проследовать на штурм, сударь, » — словно бы говорили одни бунташные стрельцы.

«Только после вас, сударь, там что-то слишком жарко, боюсь опалиться, » — как будто отвечали другие.

Но в такой диалог легко вклинивалась третьей силе, которой было плевать на договоренности первых. Когда движется такая толпа, то задние обязательно подталкивают впереди идущих. Так оно получилось и в этот раз. И даже те стрельцы, что и вовсе уже были готовы отправиться к своим семьям домой, вынуждены были теперь подчиниться толпе и продолжать движение вперед.

— Перезаряжать! Следующий залп по толпе! — командовал я.

— Но как же так, выборный? — возмутился один из десятников. — По своим же стрелять будем!

— Сомневаться нужно было раньше! Исполнять приказ! — сказал я и направил пистолет на этого «морализатора».

Покрутив головой по сторонам, десятник нехотя несколько раз дунул на тлеющий фитиль, опер свою пищаль на выставленные сошки и изготовился стрелять.

Так оно. Для кого-то всё происходящее ещё недавно могло казаться игрой, лишь только процессом выбора правильной стороны. Одни выбрали бунт, другие антибунт. Но правда ли нужна большинству, за правое ли дело идут стрельцы? Уверен, что ещё немало тех, для кого «правильная сторона» — это та, где больше заплатят.

Нужна России профессиональная армия. И это не стрельцы. Они кто угодно в нынешних условиях. Полицейские, Росгвардия, но не армия. Реформа назрела, это видно в том числе и по тому, сколь бунташные стали стрельцы.

— Бах! — прозвучал выстрел со стороны мятежных стрельцов, и следом за ним последовали ещё два выстрела. — Бах! Бах!

Рядом с тем самым десятником, который только что пытался достучаться до меня со своими высокими моральными принципами, завалился стрелец.

— Михайло! — истошно орёт тогда стрелецкий десятник и выжимает спусковой крючок. — Кум!

Петушок с кончиком тлеющего фитиля падает на затравочную полку, порох воспламеняется, выталкивая свинцовый кругляш из ствола.

— Бах! — звучит выстрел.

— Не стрелять! — лишь чуть запоздав, приказываю я.

Понимаю, что теперь могли бы найтись те, у кого дрогнет рука, и прозвучат ещё и ещё выстрелы. Как у того десятника, который только что не хотел стрелять, а как только его товарища убили, так и моральные принципы резко изменились.

— На! — тут же бью в челюсть недисциплинированного десятника, и тот уходит в глубокий нокаут.

На меня бросают хмурые, недопонимающие взгляды. Ничего, поясним, воспитаем.

— Воевать нужно по наряду и порядку, али ступайте коровам хвосты накручивать и барина ублажать! Стрелец живет по наряду! — грозно прошипел я.

Я был готов даже в такой сложной ситуации, когда противник пусть и колеблется, но всё равно медленно и неуклонно продвигается, наказывать своих. Армия — это один из синонимов порядка. И к нему нужно стремиться, превозмогая сопротивление даже самых упёртых.

— Бах-бах-бах! — прозвучали выстрелы в нашу сторону.

В этот раз стреляли из пистолетов и явно издалека. Пуля настигла одного из бойцов. Тот завалился, но даже мимолётным взглядом я заметил, что свинцовый шарик не прошил плоть человеческую, а застрял в стрелецком кафтане.

Значит, действительно били из пистолетов и с немалого расстояния — на излёте пули. А между тем бунтовщики были уже шагах в сорока. Частью они уже изготовились рубить нас на фарш своими бердышами.

— Первая линия, пали! — отдал я, возможно, самый судьбоносный приказ в своей жизни.

В моей нынешней жизни — этот приказ самый важный. Но в прошлой мне довелось отдавать таких не один десяток. И даже приказывать открывать огонь по толпе людей. Не колебался я сейчас. Если эта толпа прорвется в Кремль, то крови будет не меньше, чем сейчас на площади, рядом со сводами собора Василия Блаженного.

— Бах-бах-бах-бах! — разрядилась первая линия стрельцов.

Они стали оттягиваться назад, но как-то неуклюже, мешая своим товарищам из назначенной второй линии занять позиции для стрельбы.

— Десятники, порядок наведите! Вторая линия, товсь! — кричал я одновременно туда и сюда будто