Эмбрион - Эдуард Сероусов

– Они пытаются найти нас, – прошептала Елена, открывая глаза. – Используя квантовую запутанность между оборудованием института и… плодом. Они пытаются отследить наше местоположение через квантовый резонанс.

– Это теоретически возможно, – Баранов выглядел встревоженным. – Если плод был подвергнут достаточно длительному воздействию специфических квантовых полей, и если у них есть точные параметры его квантового состояния…

– Именно это и происходило в институте, – Елена попыталась сесть, морщась от остаточной боли. – Ежедневные процедуры, якобы для поддержания ускоренного развития. Но Кузнецов, должно быть, предусмотрел возможность использовать эту связь и для других целей.

– Стабилизатор блокирует сигнал, – сказал Баранов, глядя на устройство в своей руке. – Но это временное решение. Батарея продержится несколько часов, не больше.

– Нам нужно уходить, – решительно сказала Анна. – Если они могут отследить нас через квантовую связь, эта дача больше не безопасна.

– Уходить? Куда? – Елена обвела взглядом комнату. – Если они действительно могут отследить нас через квантовую связь, нам некуда бежать. Они найдут нас везде.

– Не везде, – Баранов задумчиво потёр подбородок. – Существуют места с естественной квантовой интерференцией. Геологические аномалии, создающие своего рода квантовый шум, который может маскировать специфические квантовые сигнатуры.

– Вы знаете такое место? – с надеждой спросила Анна.

– Да, – кивнул профессор. – Исследовательская станция в Карелии, в районе Янисъярви – метеоритного кратера, образовавшегося около 700 миллионов лет назад. Уникальная геологическая структура создаёт там интересные квантовые эффекты. Я проводил там исследования много лет назад.

– Насколько это далеко? – спросила Елена, пытаясь подняться с кровати.

– Около 1000 километров от Москвы, – ответил Баранов. – Полтора дня пути, если ехать осторожно и избегать основных дорог.

– Мы можем успеть, – Анна уже начала собирать необходимые вещи. – Если выедем немедленно.

Но прежде чем они успели что-либо предпринять, случилось нечто неожиданное. Маленький телевизор в углу комнаты, который был выключен, внезапно ожил сам по себе. Экран мигнул, показывая только снег помех, затем изображение стабилизировалось, и появился логотип новостного канала.

– Что происходит? – прошептала Анна, замерев с сумкой в руках.

Баранов подошёл к телевизору, но не успел даже дотронуться до него, как начался экстренный выпуск новостей. Ведущая с серьёзным лицом сообщала о беспрецедентном технологическом сбое, охватившем несколько стран Восточной Европы:

"…полное отключение электроэнергии в Варшаве, Праге, Будапеште и частично в Киеве. Предварительные данные указывают на сбой в работе централизованной системы управления энергосетями. Экспертами рассматривается версия кибератаки, однако официальные источники пока воздерживаются от комментариев. Сообщается о нарушениях в работе транспорта, коммуникаций и других критических инфраструктур…"

Елена почувствовала, как холодок пробежал по спине. Она обменялась взглядами с профессором и Анной, и по их лицам поняла, что они думают о том же: это начало. Первые признаки технологической катастрофы, предсказанной ребёнком.

– Это не просто совпадение, – тихо сказала она. – Они активировали модифицированную версию квантового модулятора, пытаясь установить связь с плодом. Но вместо этого создали… квантовый разрыв. Первую трещину в барьере между потенциальностью и актуальностью.

– Ты уверена? – Баранов внимательно посмотрел на неё.

– Да, – кивнула Елена. – Ребёнок показывает мне. Это не просто отключение электричества. Это сбой в самой ткани причинности. Системы ИИ, управляющие энергосетями, внезапно начали функционировать по нестандартным логическим паттернам, как будто их алгоритмы… квантово запутались.

В этот момент телевизор снова зашипел и экран заполнился странной геометрической фигурой, напоминающей фрактал – бесконечно повторяющийся узор, расширяющийся во всех направлениях. Затем изображение исчезло, и телевизор выключился.

– Что это было? – Анна смотрела на тёмный экран, её голос дрожал.

– Визуальное представление квантового разрыва, – ответил Баранов, выглядя одновременно встревоженным и захваченным научным любопытством. – Фрактальный паттерн, показывающий, как потенциальные состояния начинают проникать в актуальную реальность. Я видел подобные структуры в своих теоретических моделях, но никогда… в реальном мире.

Елена почувствовала, как внутри неё вновь активизируется сознание ребёнка, на этот раз передавая более чёткую, структурированную информацию:

Институт. Паника. Кузнецов, кричащий на техников. Михаил, пытающийся стабилизировать оборудование. Петрова, незаметно копирующая данные. И новое изображение – вертолёты, поднимающиеся в воздух. Вооружённые люди, садящиеся в чёрные внедорожники. Карта с мигающей точкой, указывающей… на дачу Баранова.

– Они летят сюда, – Елена поднялась с кровати, преодолевая остаточную боль. – Они определили наше местоположение до того, как мы активировали квантовый стабилизатор. У нас меньше часа.

Реакция была мгновенной. Анна бросилась собирать самое необходимое, Баранов поспешил к своему компьютеру, быстро стирая данные и упаковывая портативное оборудование.

– Мы поедем на моём старом "УАЗе", – сказал он, проверяя содержимое медицинской сумки. – Он менее заметен, чем ваша иномарка, и лучше подходит для лесных дорог.

Елена методично готовилась к отъезду, собирая свои записи, медикаменты, необходимые вещи. Несмотря на опасность, она чувствовала странное спокойствие. Как будто что-то внутри неё изменилось за эти дни – она больше не была просто учёным, анализирующим феномен, или даже просто будущей матерью, защищающей своего ребёнка. Она стала чем-то большим – проводником трансформации, которая уже началась и теперь неумолимо разворачивалась.

Через двадцать минут они были готовы. Старый армейский "УАЗ" профессора, припаркованный за домом, был загружен необходимым оборудованием и припасами. Баранов сел за руль, Анна заняла место на пассажирском сиденье, а Елена расположилась сзади, где было больше места, чтобы лечь в случае, если боль вернётся.

Когда они выезжали со двора, Елена оглянулась на дачу – скромное убежище, которое на короткое время дало им иллюзию безопасности. Теперь она понимала, что настоящей безопасности больше не существовало – не для неё, не для её ребёнка, возможно, не для всего мира.

Они выбрали маршрут через лесные дороги, избегая основных трасс и населённых пунктов. Баранов вёл машину уверенно, несмотря на свой возраст и сложные условия. Анна постоянно проверяла мобильный интернет, отслеживая новости о технологическом сбое, который уже распространился на большую часть Восточной Европы и начинал затрагивать системы в других регионах.

– Это не просто локальный сбой, – сказала она, просматривая новостные ленты. – Европол сообщает о синхронных атаках на финансовые системы. Аэропорты закрываются из-за сбоев в системах навигации. Социальные сети наполнены сообщениями о странных глюках в электронных устройствах.

– Квантовый каскад, – пробормотал Баранов, не отрывая взгляда от дороги. – Когда одна система, находящаяся в нестабильном квантовом состоянии, влияет на другие, связанные с ней системы, вызывая цепную реакцию.

Елена слушала их разговор, одновременно поддерживая внутренний диалог с сознанием ребёнка. Образы, которые он посылал, становились всё более тревожными – не просто технические сбои или физические катастрофы, но что-то более фундаментальное: размывание границ между возможным и действительным, между вероятностью и реальностью.

Учёные, озадаченно смотрящие на результаты экспериментов, которые противоречат установленным законам физики. Люди, сообщающие о странных совпадениях, о дежавю, о снах, которые сбываются слишком буквально. Квантовые компьютеры, генерирующие