Сингулярность Смерти - Vinnipukhovich

когда они наконец оказались в казарме. Вокруг царил затишье, которое странно контрастировало с шумом войны, постоянно рвущимся из-за стен. Казарма была не самым удобным местом — старые деревянные кровати, грязные полы, запах железа и перегревающихся приборов, но в этом месте всё казалось менее болезненным, чем на поле боя. В этом месте они были всего лишь людьми. И это было тем, что их связывало.

Зоя закрыла дверь за ними и тихо оперлась спиной на неё, отпустив напряжение в плечах. Она глубоко вздохнула, и Глитч увидел, как её взгляд немного рассеян, будто она пыталась отыскать себя среди этого хаоса. Его взгляд задержался на ней — её лицо было усталым, но в то же время каким-то иным, живым, пусть и уставшим от всего происходящего.

Глитч подошел к ней, не зная, что сказать. Слова не шли, потому что всё, что он хотел передать, было в его глазах. Он понимал, как сильно Зоя страдает, как её сердце сжимается от тех ужасов, что они пережили. Он сам не мог избавиться от этой тяжести, но рядом с ней как-то становилось легче.

— Ты в порядке? — спросил он, осторожно подходя ближе.

Зоя повернула голову, её глаза встретились с его. В них было много боли, много усталости, но вместе с тем, в глубине этих глаз горела искорка чего-то ещё. Надежда? Может быть. Но Глитч не был уверен. Война не оставляла пространства для надежды. Всё, что они могли делать, это выживать.

— Я не знаю… — она ответила, опустив глаза и слегка сжав губы. — Ты? Это… всё слишком… много. — её голос едва слышно дрожал. — Но ты рядом. И это… помогает.

Он молча подошел, присел рядом с ней на кровать. Зоя не отстранилась, её плечи слегка подрагивали, но она не двигалась. Глитч протянул руку и коснулся её плеча, осторожно, как будто боялся её испугать. Зоя не отстранилась, но взглянула на его руку, потом на его лицо.

— Ты мне не чужой, Глитч, — тихо сказала она. — Это важно. Сейчас, в этой… войне. Ты… какой-то другой. Я… я не знаю, как это объяснить. Ты как бы… успокаиваешь. Я не хочу, чтобы всё разрушилось. Но иногда… мне кажется, что всё уже разрушено.

Глитч чувствовал, как его сердце сжалось. Всё, что он мог сейчас предложить ей — это присутствие, как бы неприметным оно ни было в мире, полном боли и разрушений. Он сжал её руку, крепче, чем хотел бы.

— Мы оба знаем, как тяжело это всё. Но ты не одна, Зоя. Я здесь. Я буду рядом. В этой войне, в этой грязи… — он замолчал, и затем, не совсем уверенно, продолжил. — Мы найдём способ. Мы справимся. С этим всем.

Зоя замолчала, как будто размышляя. Она смотрела в его глаза, как будто пытаясь понять, насколько его слова искренни. Она была настолько измучена этим миром, что не могла поверить в простое обещание. Но в его глазах был такой пыл, такая решимость, что она ощутила нечто большее, чем просто слова.

— А если мы не справимся? — спросила она, повернувшись к нему, её голос был полон тревоги. — А если мы потеряем всё, что мы пытаемся сохранить? Не боишься ли ты этого?

Глитч посмотрел на неё, его взгляд стал твёрдым, но в то же время мягким, как никогда прежде. В его душе было понимание — он знал, что страх перед поражением, перед потерей, всегда будет рядом. Но он не мог позволить себе остановиться. И точно так же не мог позволить ей сдаться.

— Я не знаю, что будет дальше. Но я не собираюсь сдаваться. И ты тоже не должна. Мы сражаемся, Зоя. Не только за себя, но и за нас. — он слегка коснулся её щеки, нежно, как если бы этот жест был самым важным на свете.

Она опустила голову, но потом подняла её и, наконец, улыбнулась. Эта улыбка была такая слабая, но в её глазах всё равно было нечто живое, что-то, что давало надежду.

— Ты правда веришь в это? — спросила она, и её голос был полон маленькой искры уверенности, которую он вложил в её сердце.

Глитч кивнул, не убирая руку. Он чувствовал, как его собственное сердце начинает биться ровнее, когда он смотрел на неё. С каждым днём он всё больше осознавал, как важна Зоя для него, и как он сам нуждается в её поддержке. Это не было просто союзом выживания. Это было нечто большее. Что-то, что он не мог бы объяснить словами.

— Да, верю. Ты — больше, чем просто солдат. Мы все можем стать чем-то большим, если не будем останавливаться. Мы можем стать живыми, несмотря на всё.

Зоя снова опустила взгляд, как будто размышляя о его словах. А потом, тихо, словно боясь, что её голос будет слишком громким в этом месте, сказала:

— Ты, наверное, самый странный человек, которого я когда-либо встречала. Ты как будто… пытаешься заставить этот мир быть немного менее мёртвым. Даже если все вокруг… теряются.

Глитч улыбнулся, как-то искренне и по-настоящему, и слегка наклонился к ней.

— Может, просто надеемся, что будем живыми, пока эта война не заберёт нас. — он посмотрел в её глаза, и внезапно понял, что эти слова действительно важны. Не просто как весть о войне, а как отклик чего-то гораздо большего. Как обещание, что, несмотря ни на что, они будут бороться.

Она взглянула на него, и этот момент как будто растянулся в вечность, в котором они вдвоём нашли своё укрытие.

Зоя медленно наклонилась, её взгляд стал более мягким, но в глазах всё ещё горела та искорка напряжения, которая не исчезала от всего, что они пережили. Глитч чувствовал, как её дыхание стало немного быстрее, а его собственное сердце неожиданно застучало сильнее.

Он не успел отреагировать, как она приблизилась ещё ближе и, не отрывая взгляда, поцеловала его. Легкий, почти осторожный поцелуй, который как бы спрашивал разрешения, но в то же время был полон всей той боли и надежды, которую они оба носили в себе. Это был момент, в котором их сердца, возможно, впервые по-настоящему встретились, не как солдаты, не как выжившие, а как люди, которые могли хоть на миг забыть обо всех войнах и просто быть живыми.

Её губы на его были теплыми, мягкими, с оттенком усталости, но в этом поцелуе было что-то невероятно искреннее, что-то, что Глитч почувствовал всем своим существом. Он не знал, что это значило для неё, но в этот момент было