Русский бунт. Интервенция - Алексей Викторович Вязовский

Есть в Москве мастер знаменитый, Иван Кулибин. Ему чудо сотворить, как нам с тобой батальон в атаку поднять. Вот он и сделал по заказу императора руку из металла на колесиках и пружинках (2). Держи и владей!

Герой обороны Олафсборга-Нейшлота давился слезами и не находил слов, чтобы выразить свою признательность. Прижав к груди подарок самого царя, запинаясь, еле выдавил из себя:

— Я за государя живота не пожалею! Что прикажет, то и выполню. Нужно в Гельсингфорс ехать и финнов в узде держать — вот этой самой рукой так зажму в кулаке…

Пименов рассмеялся:

— Сказали мне, что немцев сия занимательная механическая рука называется протез. Уверен, финнов будешь держать в ней крепко. Но нам не мешало бы ее испытать. Сможет ли чарку с медом поднять да к усам поднести?

— А давай!

Тихие озерные воды неспешно ласкали камни у подножия бастиона, полусумрачного света северной ночи было достаточно, чтобы видеть собеседника и чокаться с ним после очередного тоста. Два полковника пили финский ставленый мед и не могли наговориться. Им было что рассказать друг другу, несмотря на разницу лет, и кого помянуть из товарищей. Не одну войну успели они пройти. А сколько еще таких войн их ждало?

* * *

Князю Шарлю-Жозефу де Линю, личному посланцу императрицы Марии-Терезии, очень не нравилось возложенное на него поручение. Все его естество восставало против. Сыну австрийского фельдмаршала, отпрыску старейшего и богатейшего аристократического рода из Южных Нидерландов не пристало общаться с чернью, взлетевшей по воле судьбы к вершинам власти. С варварами, чьи руки обагрены кровью высшего сословия. С теми, кто вилкой пользоваться толком не умеет. А что делать? Если ты дипломат, изволь улыбаться и быть любезным с тем, кому хочется вцепиться в глотку или отправить на конюшню, чтобы кнутом поучили мужлана хорошим манерам.

Он сидел за одним столом с гетманом Малороссии в Зале послов, под монументальным кессонным потолком, в окружении древних ценнейших гобеленов, и, тщательно скрывая отвращение, наблюдал, как принимавший его хозяин жрал краковский сырник. Именно жрал, а не наслаждался изысканным десертом. Чавкал, утирал рукавом жирным рот, громко прихлебывал вино из большого стакана для воды. Слава богу, плебейские подробности скрывал полусумрак зала — лучи яркого июньского солнца разбивались о многоярусные аркады внутреннего двора Вавельского замка и в окна еле проникали.

— Карлуша! Что сидишь как неродной? Угощайся! Или винца выпей, — хлебосольно предлагал Овчинников.

«Хранцуз», как окрестил генерал-аншеф своего гостя, лишь ласково улыбался в ответ. По-русски не бельмеса не понимал, чем изрядно бесил Афанасия Григорьевича. Общаться приходилось через переводчика.

Де Линь что-то забормотал по-французски, толмач перевел:

— Их сиятельство интересуются, когда прибудет министр Безбородко.

— Мне энтот посол уже всю плешь проел. Вынь да положь ему Сашку. Пушай терпит. Сам жду со дня на день. Свалился на мою голову гость незваный.

Австрийский посол привез какие-то важные предложения для царя, но генерал-аншеф не решился пропустить его в Варшаву. Знаем мы этих послов, вынюхивать прибыл. Гетман отправил срочную эстафету на север и довольно быстро получил ответ: де Линю ждать, скоро явится Безбородко. В итоге, пришлось изображать из себя дипломата и не вылезать из-за стола, вместо того чтобы заниматься тренировкой богемских полков, восстановивших силы после тяжелейшего похода, или посидеть с дружечкой Мясниковым и повспоминать за чаркой горилки уральские степи.

К великому облегчению гетмана министр иностранных дел прибыл в тот же день и, не теряя времени даром, тут же с дороги, лишь освежившись и переодевшись, приступил к расспросам посла. Довольно быстро выяснилось, что Вена просит Россию и Францию о посредничестве в баварском вопросе.

— Моя страна не желает проливать кровь немцев. Пфальцский курфюрст Карл Теодор занял непримиримую позицию. Его поддерживают саксонцы и даже Пруссия прислала несколько полков, несмотря на войну с вами. Вот-вот произойдет военное столкновение, хотя все можно решить усилиями дипломатов. Мы предлагаем провести общеевропейский конгресс, на котором можно было бы решить спорные вопросы. В том числе, и баварский.

— Где вы хотите провести такой конгресс?

— Да где угодно. Можно в Регенсбурге, можно хоть здесь, в Кракове.

— Я доведу до сведения государя ваше пожелание.

— Можем ли мы надеяться, что в случае положительного решения на время конгресса будут приостановлены военные действия? Германских государей очень нервирует продвижение русских полков в сторону Берлина. Безусловно, это просьба не касается ваших действий в Восточной Пруссии.

«Дальше Эльбы не пойдем», — так и тянуло сказать Безбородко, но в таком случае он лишился бы права называть себя дипломатом.

— Мы обязательно изучим ваши предложения. Это займет некоторое время.

— Мне подождать в Кракове, или вы заберете меня с собой в Варшаву?

— Боюсь, нет никакого смысла в вашей поездке на север. Императора вы там не застанете. Подходит время созыва Земского собора — события для Империи наиважнейшее! Где оно пройдет, пока неизвестно, но государь в любом случае вернется в Россию.

Де Линь с трудом сохранил радостное выражение лица. Перспектива торчать в Кракове в обществе гетмана его напрягала. Но Безбородко разочаровал его еще больше.

— Возвращайтесь в Вену. Мы пришлем туда свой ответ.

Завершив переговоры с австрийским послом, Александр Андреевич засел за отчет царю. Он писал:

«Цесарцы почитают нас за глупцов, в их предложении скрыты сразу несколько ловушек. Перво-наперво не оставляют надежды похоронить Пруссию нашими руками, хотя, вероятно, думают, что мы зубы обламаем об Кёнигсберг и завязнем в Восточной Пруссии надолго. Предложенный конгресс только с виду для баварских дел. А на деле хотят не допустить наших переговоров тет-а-тет с Берлином. На сборищах подобного рода принято подчиняться мнению большинства. Союзников мы там не встретим. Выкрутят нам руки и попробуют заставить принять самые невыгодные условия под предлогом заботы об общеевропейском спокойствии. Австрийцы и французы — мастера подобной казуистики и подобной дипломатии. В ответственный момент начнут пугать, бряцать оружием — так было с разделом Польши, а еще ранее с Лотарингией. Хотя, конечно, вопрос с Баварией не следует сбрасывать со счетов. Скоропостижная смерть Максимилиана III Иосифа серьезно спутала карты Вене. Настроенная на нас напасть, она оказалась неожиданно спутана по рукам и ногам — против двух лагерей воевать ей сложно и опасно. Я бы предложил потянуть время сколько возможно, а потом отказаться под надуманным предлогом от участия в любых конгрессах».

Каково же было удивление Безбородко, когда он получил ответ императора:

«Время потяни, но от идеи конгресса не отказывайся. Сигналом принять предложение австрийцев станет