Тьма. Том 4 - Лео Сухов

— Пальцем не трогал, — я всё это время бежал на месте, не теряя времени, поэтому сначала остановился, затем смерил взглядом оппонента, а потом выразительно посмотрел на одну из камер, которые расставили по всей территории после истории с убийцей.

Друзья Коновалова сразу притихли, силясь понять, что вообще происходит. А Ярополк — вот чтоб его родителям назвать парня как-то поспокойнее, а! — только ярился ещё больше:

— А упал я сам, по-твоему⁈

— Сам. И не по-моему, а буквально, — отказался потакать ему я, памятуя: один раз в обществе таких бояричей прогнёшься, и уважать тебя никто не станет.

— Ах ты наглец! — Ярополк вспыхнул, покраснев до кончиков оттопыренных ушей.

— Ярик, да ты чего? Ну бывает, ну оступился ты… — попыталась унять приятеля Овсова. — Ничего себе хоть не отбил?

И судя по тому, как тот вспыхнул ещё больше, ей голос подавать не следовало. По-видимому, к яркой брюнетке Овсовой наш белесый и весь как будто водянистый Ярик дышал неровно.

— Поединок!.. Пёс!.. Собака!.. — взревел парень, чуть не ревя от обиды. — Я научу тебя поведению, чернь!

— Не слишком ли серьёзно? — улыбнулся я, решив не потакать глупостям.

— Струсил⁈ Сопля! Слабак! Сын шаболды! — взвился парень, не оставив мне выхода.

— Ну вот теперь серьёзно, вижу… — поджав губы, кивнул я. — Хочешь поединок? Ладно. Сегодня вечером… Положим, сразу после ужина.

— До смерти! — ещё громче взревел Ярополк, не догадываясь, как комично выглядит с этими своими ушами, налившимися краской, словно зрелые томаты.

Да уж, уши смешные, а ситуация — не очень. Так-то поединки до смерти разрешены, хоть и не одобряются. Однако в училищах, всех без исключения — их давным-давно запретили. Есть правила училища, вот по ним, безмозглые юные падаваны, и деритесь.

— Обойдёшься пока… — я смерил юного боярича взглядом. — По правилам училища. И раз уж ты меня вызвал, то выбираю поединок на холодном оружии.

— Что⁈ — любо-дорого было смотреть, как у моего противника вытягивается лицо.

Ярополк был талантлив. Действительно талантлив. Не знаю, где ему подправляли чёрное сердце, но ещё на первом году этот парнишка взял третий ранг. Ну а теперь уверенно двигался к четвёртому — к младшему кмету. Поэтому с тенькой он, понятное дело, умел обращаться лучше меня. И ставить полноценные защиты, и бить плетениями так, что камни трескались…

В общем, я пока с ним сравниться не мог. Но Ярополк, обзывая и издеваясь, сам дал мне выход из положения.

— Ну я же пёс, собака, сын потаскухи, чернь? — поинтересовался я. — Вот, значит, и помашем железом.

— На плетениях! — нервно кривя губы, потребовал Ярополк.

— Т-ты в-вызывающая с-сторона, — заметил подтянувшийся со стороны стадиона Виктор Пскович. — В-выбор ег-го.

— Дворяне сражаются на плетениях! — чуть истеричнее, чем приличествовало, возмутился Ярополк.

— Н-ну ес-сли ты Ф-федю обоз-звал ч-чернью и сы-сыном ш-шаболды, то к-какое же т-тут д-дворянство? — деланно удивился Пскович. — Т-тут г-грязь, р-ругательства и ма-махание ж-железом. Ф-федя п-прав!

— Я не обязан на этих древних железяках сражаться! — пытался вырулить Коновалов, но уже не смог.

— В-вобще-то об-обязан! — покивав, спокойно заметил Пскович. — За-закон о по-оединках п-п-почитай!

— Сегодня в семь вечера, после ужина. На стадионе, по правилам училища и на холодном оружии! — терпеливо повторил я.

— Со-сопровождающий н-нужен? — уточнил, повернувшись ко мне, Пскович.

— Буду премного благодарен! — кивнул я ему.

— М-мелочи! — добродушно отозвался Пскович и, снова обернувшись к Ярополку, спросил: — А т-твой с-сопровождающий к-кто?

— Я сообщу… — мрачно ответил тот, а затем торопливо пошёл в сторону общежития.

— Ну вы даёте!.. — тоже решив поспешить к себе, оценил Беломорцев.

— Ваще отожгли! — согласился с ним Федосеев.

А Овсова просто виновато посмотрела в мою сторону. Видимо, осознала, что Ярополка именно после её слов окончательно переклинило.

— Я д-думал, с-сначала из П-покровска р-ребята не в-выдержат… — заметил Пскович, посмотрев вслед уходящему Коновалову сотоварищи. — Ч-что у в-вас с-случилось-то?

Я кратко пересказал происшествие и дальнейший разговор, который Виктор, явившись позже, пропустил. На что Пскович только и смог, что задумчиво изречь:

— Ид-диота к-кусок он…

И вправду. Сходили на пробежку, называется… И ведь на ровном месте же.

Как бы то ни было, проблем у меня стало больше. Сначала пришлось идти в администрацию, куда полагалось сообщить о будущем поединке. А потом ещё выдерживать бурю в лице Малой, которая, естественно, уговаривала меня отказаться.

Нет, я-то почти не возражал. Публичные извинения за сказанное — и для меня инцидент будет исчерпан.

Выслушав мою позицию, Мария Михайловна тут же вызвала Ярополка. А вот он на примирение не пошёл. Наотрез отказался, едва услышав мои условия. Гордость у него, видите ли, задета… Не помогло даже то, что ему показали ролик с расставленных в парке камер. А там, между прочим, было отлично видно, как я отошёл, так его и не коснувшись.

Парень рвался в бой. Пусть даже на холодном оружии. Впрочем, я был уверен, что этот мелкий, но умный стервец что-нибудь да придумает…

— Его первооснова помогает ему быть сильнее и быстрее, — предупредила меня Малая, когда Ярополка уже отпустила, а меня попросила задержаться. — Так что, боюсь, выбор оружия не поможет.

— Разберёмся… — ответил я.

Хоть меня и одолевал лёгкий мандраж, но я ему упрямо не поддавался. И окружающим своего волнения не показывал. Как обычно, позавтракал, как обычно, пошёл на учёбу — и, как обычно, старался, как мог. Всё же учёба была важнее предстоящего поединка.

Перед обедом успел заскочить к Субабе, чтобы насчёт оружия. Естественно, учитель про поединок уже слышал: думаю, новость разлетелась по Василькам ещё в первый час.

— Бери зауральский палаш, — посоветовал Субаба. — Все эти лёгкие игрушки и сабли не выбирай. Я видел, что Ярик на них умеет драться. Может, не лучший из лучших, но уж точно опытнее тебя. Он быстрее и умеет резко двигаться. А ты — сильнее. Вот и бери зауральский палаш. И тогда ему тоже придётся этой дурой махать.

В чём особенность зауральского палаша? Да в том, что он не слишком длинный, зато тяжёлый. Почти полтора килограмма, предназначенных, скорее, не для рубки врага, а для рубки деревьев и зарослей.

Дело в том, что когда Чукотская и Монгольская Тьмы пытались объединиться, в серой зоне