Тьма. Том 4 - Лео Сухов

Сказано было, кстати, ещё в девятнадцатом век. Однако с тех пор шутка прижилась и у Рюриковичей, и среди их окружения.

Так же, как её автор прижился в серых землях Сибири. Если царь оценил шутку — это не значит, что, закончив смеяться, он не проявит железный характер.

С тех самых пор среди придворных ходит другая шутка. Про то, что новые анекдоты царям рассказывают либо отчаянные смельчаки, либо круглые дураки. Что, впрочем, одно и то же. Правда, знают ли эту шутку сами Рюриковичи, доподлинно неизвестно. В их окружении нет настолько отчаянных дураков и круглых смельчаков, чтобы спросить.

— Вышел на след преступников и врагов нашего Отечества… Буду брать… — царь читал с листа, и лицо его было страшно недовольным. — Вот что это значит, а?

В ответ придворные сделали вид удалой и глупый, дружно пожав плечами. Мол, ну кто ж его знает, этого нахала?

— Иванов?

— Да, ваше величество, — отозвался тот, сидевший чуть поодаль.

— Ты ему что сказал в Ишиме делать?

— Приглядывать.

— А он что делает?

— Виноват, ваше величество.

— Да я и без тебя знаю, что ты виноват… Но кого он там нашёл в этом Ишиме? — царь сурово оглядел остальных подчинённых. — Что там, к лешему, происходит такое, а? Или вы думаете, мне узнать не у кого?

— Работаем, царь-батюшка! — заверил голова Разведывательного Управления Тайного Приказа, а сокращённо РУТ.

— Всё с вами согласовано, ваше величество! — поддержал его голова Противоразведывательного Управления Полицейского Приказа, а сокращённо ПУП.

Две этих структуры в свои приказы входили чисто формально. Пути-дорожки их давно уже разошлись — причём как с Тайным Приказом, так и с полицией. Однако РУТ и ПУП ничего менять не желали. Предпочитали цепляться за удобное прошлое. Тем более, что РУТ нередко использовали для своих операций «та́йников», а ПУП — городовых.

И на всех совещаниях их головы всегда работали в паре. Один ругает, другой — хвалит. Зато перед царём каждый раз вставали единым строем, по мере сил прикрывая друг друга.

— Согласовано всё… Это вы мне про тех персов с греками сейчас, что ли? — нахмурился царь.

— Так точно, государь! — откликнулся голова РУТ.

— И что там точного, если вы ничего толком рассказать не можете? — брови царя ещё сильнее сдвинулись, грозя столкнуться на переносице.

— Виноват, ваше величество! — хором отозвались главы РУТ и ПУП.

— Да вы родились виноватыми! Так с тех пор виноватыми и ходите! — рявкнул царь. — Вы что там устроили⁈ А⁈

И так грохнул кулаком по столу, что камень затрещал. А его величество лишь раздражённо помотал рукой.

Ну а подчинённые в этот момент очень пытались понять, что же так царя расстроило, и из-за чего он гневаться изволит. Просто Ишим редко всплывал на совещаниях, и давно уже — где-то последние лет тридцать.

Примерно с тех пор, как поссорились Петрович с Богомиловичем.

Эту шутку, к слову, царю тоже никто не рассказывал. Во-первых, потому что «Петрович» и так в курсе был, как непосредственный участник. А во-вторых, надо было ещё найти отчаянно круглого смельчака-дурака, готового поисследовать недра Серых земель с помощью кайла и лопаты.

— Иванов!

— Я, государь! — вновь подал голос представитель от опричнины.

— Да какой ты Иванов-то? Ты свой нос острый видел? — буркнул царь.

— Хороший нос! Славянский! — сделал вид, что расстроился, Иванов, пощупав указанную часть тела пальцами и разрядив тем самым нервозную обстановку.

— Славянский… — недоверчиво повторил царь. — У славян носы обычно тупые и вздёрнутые. А у тебя опущенный и острый. Прямо как ты скоро будешь в звании опущенный.

— А чего так? — не без интереса уточнил Иванов.

— Ну так тупых я уже всех вздёрнул. Остались только умные. Ну я так думал… А ты вот — сидишь передо мной, дурака изображаешь! — царь помолчал, нахмурился, а потом снова рявкнул во всю глотку, отбивая кулак об гранитный стол. — Ты мне почему, Иванов, про неудержимого не доложил, а⁈

— Так не подтверждено, государь.

— Вот всё у тебя, за что ни возьмись, не подтверждено… — резко успокоившись, покачал головой царь. — Волкова мне звонила, уже рассказала, между прочим. Кстати, о Волковой…

С этими словами он вновь сурово сдвинул брови и уставился на голов РУТ и ПУП. Те сразу же почувствовали себя ещё неуютнее, заёрзав по каменным стульям той частью тела, которую царь, по всей видимости, очень хотел познакомить с палками.

«Палки, здравствуйте! Знакомьтесь, это боярские задницы! Задницы… Ну, здравствовать вы в ближайшее время не будете… А палки — вот!»

— Говорите, со мной в Ишиме всё согласовано, да? И в каком месте из согласованного какой-то хер с зуботычиной, весь в рунах, должен был убить Волкову-младшую, а?

— Не было такого! — отозвался голова РУТ.

— Вы не согласовывали, а мы не просили! — поддержал его голова ПУП.

— Ну и какого хера этот хер появился⁈ А⁈ — заревел царь, лицо которого опасно налилось краской. — Вы хоть понимаете, какой неприятный разговор у меня был с Волковой⁈ Чтоб вам, двоим остолопам, пусто было! Подставили меня⁈ Перед всем дворянством в неприглядном свете выставили⁈

— Мы не могли всего отследить, государь! — начал неловко оправдываться глава ПУП.

— Это не повторится, ваше величество! — тут же смягчил акценты глава РУТ.

— Вот вздёрну вас вслед за тупыми, и точно не повторится! — снова взяв себя в руки и отхлебнув воды из стакана, кивнул царь. — А теперь, остолопы мои дорогие, закрыли рты и внимательно меня слушаем. Все действия согласовывать со мной. Полный доклад по происходящему мне на стол. По Волковым — отдельно, причём страниц на двадцать. Чтобы мне было несовестно его боярыне предъявить. Иванов!

— Я.

— Навершие от буя! Что там твой опальный подчинённый собирается устроить?

— Всё в рамках рабочей деятельности, ваше величество! — размеренным голосом откликнулся Иванов.

— Какой рабочей деятельности⁈ Какой, к лешему, деятельности⁉ Каких он там врагов царя и народа в Ишиме нашёл⁈ Быстро выяснить! Всю самодеятельность запретить! Если там опять что-то рванёт, если кого-то убьют… Если шествие какое-нибудь народное устроят… Я вам сам в этом случае устрою! Я вам такое устрою!