Сирийский рубеж 2 - Михаил Дорин

— Что? — спросил я, пытаясь уточнить, что хотела Антонина.

— Да уже ничего, — ответила она и обняла, положив голову мне на грудь.

Сердце постепенно успокаивалось, а капли пота на лбу начали высыхать. Безумная и страстная встреча с Тосей была лучшим завершением этого неоднозначного дня.

— Саша… сейчас 17.00. У меня ещё… дел…, а ты тут и без трусов, — сказала Антонина, запыхавшись после нашей с ней проверки мединского топчана на прочность конструкции.

Тося ещё раз проверила мою перевязку и нежно поцеловала.

— Ты иди, а то у меня работа ещё. Там за дверью наверняка очередь.

— Столько много пациентов?

— Немного, но есть. И… — начала говорить Тося, но замолчала, прижавшись ко мне.

— В чём дело?

Антонина обняла меня крепче. Её сердце, которое только успокоилось, вновь заколотилось. А по хрупкому телу прокатилась дрожь.

— Просто так никто не вводит войска. У нас уже был Афган. Запах горелой плоти до сих пор не могу забыть, — сказала Тося и тяжело вздохнула. — Знаешь, я дома купила себе красивое платье, а вот надеть не успела. Всё форма да медицинский халат на мне. Когда уже закончатся войны и наступит мир?

— Наденешь его, когда со мной на свидание пойдёшь. Я приглашаю.

Белецкая вновь тяжело выдохнула и посмотрела на меня.

— С радостью, но не могу его надеть. Только к нему прикасаюсь, а у меня перед глазами операционная в Баграме. Пол в крови, халаты, перчатки… Не надену его никогда. А тут теперь Сирия.

Тося медленно водила пальцем рядом с моим пупком.

— Ладно. Значит так! Товарищ майор, с этого дня будете приходить ко мне ежедневно на перевязку и это не обсуждается. Так что будь готов.

— Девочка моя, это не самая серьёзная проблема, — улыбнулся я, поглядывая на часы.

— А что же есть ещё серьёзнее?

— Ну, например, что у нас дверь не заперта, — ответил я, и тут же Белецкая вскочила с койки, направившись за ширму.

Остановившись за перегородкой, Тося задумалась. Быстро подобрала халат и нижнее бельё с пола и рванула к двери. Когда щёлкнул замок, Антонина выдохнула.

— Саша, ты понимаешь, что мы чуть не попались?

— Дорогая, а ты понимаешь, что с открытой дверью больше заводит, — улыбнулся я, встав с койки.

Тося задумалась и мило хихикнула. Затем её взгляд на секунду остановился на мне. А точнее ниже моего пояса. Трусы ведь я так и не надел.

— Сашенька, не стой на холодном кафеле босиком. Иначе простудишься.

— Да что вы говорите. Жара стоит невыносимая. Тут как бы тепловой удар не получить, а ты про простуду.

Через пару минут мы уже были собраны.

Поцеловав Тосю, я вышел из процедурной, не скрывая радостной и довольной улыбки. Только открыл дверь, как пришлось ощутить на себе всю «прелесть» воинского звания майор.

— Здравия желаю, товарищ майор! — громко поздоровался со мной лейтенант Могилкин.

Тот самый, которого Тобольский отчитывал недавно за полёт. По делу, конечно. Сейчас этот самый Могилкин подскочил со стула в коридоре, чтобы меня поприветствовать. Однако, что-то этот парень прятал за спиной.

— Могилкин, ёптить! Чего кричишь? Как здоровье?

— Хорошо.

— Ну, раз хорошо, чего в госпитале делаешь?

— Меня на предполётном осмотре отстранили. Вон что нашли, — повернулся ко мне спиной лейтенант.

У Могилкина на шее был огромный фурункул. Обычно проблемы с большими прыщами решаются в подразделениях самостоятельно. Но в случае с лейтенантом доктор проявил принципиальность. Да и размер у фурункула весьма немаленький.

А меня больше привлекло то, что парень был с цветами.

— Серьёзная заявка на пару-тройку дней в госпитале. А цветочки кому?

Глаза у Могилкина забегали. На секунду мне показалось, что это для…

— Для медсестры. Викой её зовут.

Ой, и повезло же тебе, Могилкин! Оказывается, понравилась ему та девушка, что меня у вертолёта встретила.

— Тогда тебе не в эту дверь. Посмотри в другой перевязочной. Там и выдавишь свой… прыщ, — показал я ему на другую дверь.

Лейтенант кивнул и прошёл мимо меня. Но просто так мне не хотелось уходить от Антонины. Аппетит пришёл во время еды, как говорится.

Я повернулся к двери процедурной, чтобы войти к Тосе снова.

И тут мой взгляд зацепился за букет цветов у лейтенанта в руках. Что-то с ним не так.

— Могилкин, а ну-ка покажи, что у тебя за цветочки? — спросил я.

Лейтенант обрадовался и подошёл ближе. Цветы у него были похожи на розы с малиновым оттенком.

— Это гибискус сирийский. Растение семейства мальмовых. Оно…

— Понял, что ты ботанику учил не меньше, чем навигацию, — остановил я лейтенанта и быстро пересчитал цветы.

— Что-то не так?

— Конечно. Кроме ботаники, надо было тебе ещё и математику учить. Сколько цветочков ты нарвал?

— Вроде девять. А тут… десять, — расстроился Могилкин и быстро вытащил один цветок.

— Другое дело, — ответил я ему и взялся за ручку Тосиного кабинета.

— Сан Саныч, а возьмите у меня три цветка. Ну, тоже подарите медсестре. Вы же не женаты.

— Есть грешок. А за цветы, спасибо. Давай сюда эти гибискусы.

Я взял у Могилкина цветы, ещё раз поблагодарил его и медленно вошёл в перевязочную. Тося стояла ко мне спиной, перебирая медикаменты в шкафу.

— Если вы на перевязку, то нужно подождать. Сейчас другая медсестра подойдёт, — устало проговорила Антонина, не поворачиваясь в мою сторону.

Чтобы в этот раз моя девушка не переживала, я аккуратно защёлкнул замок. Тося внимание не обратила.

Её волосы были распущены и аккуратно лежали на плечах. Халат был слегка помят, но выглядел опрятно.

Я подошёл к ней со спины, чтобы обнять и показать цветы.

— Подождите в коридоре… ой! — воскликнула Тося, когда я дотронулся до её талии и протянул цветы.

— Мне другая медсестра не нужна, — ответил я и поцеловал её в шею.

— Мы ведь только… закончили, — заулыбалась Тоня, когда я продолжал нежно целовать её.

— Повторный вылет, — произнёс я, поднимая халат Антонины.

В палату я пришёл только через полчаса.

С порога на меня сразу были обращены взгляды некоторых пациентов, среди которых был и Кеша. Он уже лежал на кровати и рассказывал о сегодняшних событиях.

Правда настолько рьяно он в них посвящал одного из наших соседей по палате, что даже не