Хоррормейкеры - Пол Дж. Тремблей

девятого дубля я подцепил его. Теперь, когда конец был близок, я хотел освободиться – и побыстрее; это чувство разделяли почти все остальные. Одна только Клео казалась исключением – как всегда, услужливая и добрая, но все-таки неумолимая. Остальные актеры и съемочная группа почти не болтали между собой: всех подавляло отнюдь не радостное ожидание достижения невероятной цели. Мы были на пределе, содрогаясь под тяжестью будущего, которое не могли предвидеть. Мы предчувствовали бедствие – и были готовы сообща противостоять ему.

Для сцены, где Клео и Глист кружат по комнате, мы решили оставить цепь, несмотря на возражения Дэна насчет безопасности. Это было лишь первое из многочисленных возражений. Валентина настаивала на том, что нужно показать вращающуюся цепь крупным планом хотя бы в сцене подготовки к финальной битве. Нужно запечатлеть ее в сознании зрителей до того, как все их внимание перетянет на себя реальный экшн.

Что ж… ей удалось запечатлеть зубастую цепь в моем сознании.

КЛЕО (из-за рокота бензопилы ее голос едва слышен): Мне жаль.

Она прыгает на Глиста, выбрасывая оружие вперед, метя ему рабочей частью бензопилы в живот.

Он ловко уклоняется, изгибаясь всем телом, и уходит от удара пилы. Отскакивает – и делает поистине безрассудный выпад, метя тяжелой рукой Клео в голову. Она пригибается.

Их «боевой круг» разорван, они по очереди наносят друг другу удары, уклоняются и парируют.

Их атаки необузданны, непредсказуемы. Все их защитные приемы продиктованы отчаянием. Выпад вовсе не обязательно следует за выпадом. Хореография их противостояния весьма хаотична – за действом трудно уследить. Вообще, создается впечатление, будто эти двое катятся с холма, а не стоят на твердой земле, до того их движения порывисты и слепы.

И пока еще никто никого не ранил.

Не раз и не два они, впрочем, были к тому близки – но разошлись буквально в миллиметр.

Несмотря на то что мы исполнили столько дублей с «танцем по кругу», пришлось сделать еще больше – для изнурительной сцены схватки. Возможно, если бы Валентина не настояла на том, чтобы перед убийством было так много дублей, я бы не чувствовал себя таким утомленным. Мир плыл у меня перед глазами, я реагировал на все с задержкой и чувствовал, как во мне нарастает тупое раздражение. Невероятно несправедливо с моей стороны… но иногда я хочу чувствовать себя именно так. Независимо от того, какой груз вины я могу свалить на себя, всегда есть что-то еще. Я максимально честен с вами.

Марк снял цепь для сцены драки. Пила звучала по-другому, когда у нее не было зубов, и было очевидно, что Валентине это не понравилось, хотя она и не говорила о том вслух. Она сняла первые кадры противостояния, направляя и детализируя наши движения для конкретных кадров. Выходило у нас не то чтобы блестяще, и она с досадой бросила нам:

– Да раскочегарьтесь уже, вы оба!

Она хотела, чтобы мы не думали, а действовали и реагировали.

В перерывах между съемками я прислонялся к стене, потому что не должен был сидеть в пропитанном по́том костюме. Я не пил воду через соломинку, потому что мне бы приспичило в туалет, и вскоре иссох, как осенний лист. Пытался отдохнуть, стоя у стены, и вообще не обращал внимания на разговоры вокруг. Я не мог сказать, как все шло, как у нас дела.

Во время нашей импровизированной схватки Клео случайно задела мою руку лишенной зубов рабочей частью, а один раз мазнула ей же по ребрам, и я живо вообразил, как ощущается удар этой штукой, когда цепь на месте. Я наносил удары рукой на уровне ее плеча или ниже, на случай, если случайно попаду в нее. Когда Клео уклонилась от прямого выпада в голову, у нее с носа слетели очки. Она удержалась на ногах и вцепилась в пилу; отшутилась – и, когда я потерял бдительность, сделала вид, будто выпотрошила меня, вонзив бензопилу мне в живот.

Примерно в середине съемок сцены схватки кто-то – может быть, Дэн, я не помню – спросил, достаточно ли у нас отснятого материала. Вопрос ничуть не риторический – но он был задан так, будто сам по себе служил и ответом.

– Мне нужно столько дублей, – заявила Валентина, указывая на меня и на Клео, – сколько они смогут выдать. – Забавное слово «смогут» – звучит так, будто у нас есть выбор, будто есть какое-то стоп-слово. – Очевидно, лезвие выглядит очень беззубо, когда им не размахивают – или когда камера прямо на него направлена, – добавила она. Если бы мы не знали Валентину получше, впору было подумать, что она в пассивно-агрессивной манере просит нас вернуть этот убойный элемент на место. Но я не думаю, что ей хотелось чего-то столь радикального. Перво-наперво, у Валентины не было никаких проблем с тем, чтобы прямо заявлять о том, чего ей хочется и что, по ее мнению, скажется на окончательном монтаже фильма лучше всего. Хотя я готов допустить, что она говорила от имени фильма, или сам чертов фильм говорил через нее, сообщая о своих желаниях и требованиях. Для тех, кто никогда не работал над крупным совместным проектом, мои слова прозвучат той еще чушью. Но масштабные, алчные потребности такого проекта порой перевешивают любую заботу о том, что может быть лучше для отдельно взятых участников, поверьте мне. Ничего в этом неправдоподобного нет. Вспомните такие явления, как патриотизм или организованная религия. Или капитализм с его лозунгом: «Корпорации – это тоже люди».

Валентина добавила:

– Мне нужно как можно больше дублей, потому что так у меня будет больше шансов склеить из них что-то мало-мальски правдоподобное.

Перед следующим дублем (или это был тот, что после следующего? Да, я сбился в итоге со счета) Клео положила бензопилу на стол и развела руками. Она шепотом спросила, как у меня дела.

Я сделал в ответ неопределенный жест: мол, так себе.

– У меня сейчас руки отвалятся, – пожаловалась она в ответ.

Наконец, оказавшись в безвыходном положении, Клео и Глист отступили друг от друга, вернувшись в круг – с символом на полу в центре между ними.

Клео явно устала: она сутулится, тяжело дышит, ей определенно трудно держать рычащую бензопилу высоко.

Глист стоит неподвижно, как статуя. Его руки безвольно опущены вдоль тела.

Клео внезапно бросается вперед и поднимает бензопилу над головой.

Атака застает Глиста врасплох. Он не уклоняется и не отступает. Все, что он может сделать, – выпростать обе руки и схватить Клео за запястья, отведя оружие в сторону от себя,