Шутки Богов. Новая ответственность - Хайдарали Мирзоевич Усманов

И Андрей видел это. Его глаза сверкали холодно. Он собирал армию из мёртвых Божеств, не из тел, но из их силы, их сущностей и их наследия. Всё, что веками считалось несокрушимым, теперь было спрессовано в его руках.

А Цзяолин, глядя на него, впервые ощутила странную ревность – не к другим женщинам, а к самому котлу. Потому что он принадлежал только Андрею, и он забирал себе всё. А её доля – лишь тени чужих душ, призраки в её сердце. Она понимала, что и это бесценно… Но внутри щемило чувство, будто её вечно оставляют на вторых ролях.

Она стиснула кулаки, но промолчала. Ведь Андрей уже стоял на краю чего-то гораздо большего, чем они оба могли вообразить.

…………

Когда первый заблудший в лабиринте Бог пал, остальные, ошеломлённые его мгновенной гибелью, уже поняли, что обратной дороги нет. Андрей не дал им даже времени осознать случившееся – пространство вокруг будто стало вязким, словно их окружала трясина, которая сжималась всё сильнее.

Он протянул руку, и Божественный котёл, зависший в воздухе над болотной гладью, дрогнул, пробудился, загудел. Его стены вспыхнули чередой узоров – древние иероглифы, линии запрета, печати поглощения. Внутри котла разгорелось сияние, будто там открывалось солнце, но не светлое и тёплое – а тёмное, обжигающе-багровое, с ноткой зелёного яда.

Поток силы погибшего Бога ринулся в котёл, закручиваясь в воронку. Каждая нить энергии кричала, выла, рвалась на свободу – но Андрей словно стальными клещами удерживал её, не позволяя даже крошечной капле вырваться мимо.

– Всё в единое ядро. – Тихо сказал он, почти шёпотом, но его слова прозвучали, как приговор.

Цзяолин стояла рядом, глаза её горели золотым светом. Она подняла ладонь, и сущность Бога – вырванная из его тела, прозрачная, напоминающая облако, в котором то и дело прорывались черты лица, остатки голоса, взвыла и метнулась к ней. Девушка сомкнула пальцы, и призрачная масса втянулась в неё, исчезнув без остатка. Её тело дрогнуло, едва заметно содрогнувшись от переполнения, но она выдержала, стиснув зубы.

Тело же бывшего Божества, лишённое силы и сущности, обратилось в горсть серого пепла, рассыпавшуюся прямо в воздухе. Его доспехи и оружие, некогда сиявшие Божественным блеском, дрожали и звенели, словно плакали. Но и им не было позволено уйти. Андрей направил ладонь, и котёл словно ожил ещё сильнее, вытягивая к себе металлические ленты света. Мечи, копья, щиты, доспехи – всё сминалось в потоки сияющих линий и исчезало внутри, откладываясь в глубинах котла, где формировалась сокровищница.

– Один. – Сказал Андрей, и в его голосе не было ни радости, ни злобы. Только холодная констатация. А оставшиеся Боги содрогнулись. Теперь они поняли, что в этом месте их ждёт не просто смерть. Их наследия… Их артефактов… Даже их имён не останется… Не будет ничего.

Они ринулись в разные стороны. Одни пытались пробить путь сквозь болотные туманы. Другие молили о пощаде. Третьи взывали к своим покровителям в иных мирах. Но болото Андрея, сотканное из пространственных ловушек и иллюзорных преград, не выпускало никого. Их бегство выглядело жалко.

Цзяолин ловила каждую сущность, не позволяя им раствориться. Иногда они сопротивлялись – выли, превращались в образы, показывая картины своих небес, домов, детей. Но девушка, стиснув сердце, закрывала глаза и делала то, что должна. Каждая поглощённая душа усиливала её ауру, делала её шаг тяжелее, взгляд – холоднее.

Андрей же не позволял себе остановиться. Каждый поток силы – он направлял в ядро котла. Сгусток внутри него становился всё плотнее, тяжёлое, переливающееся ядро вращалось в сердце артефакта. В нём кипели Стихии… Божественные законы… Остатки небесного огня и молний… Капли Божественной крови и даже тени их былых молитв.

И всё это, одно за другим, он сплавлял в единое целое. Каждый раз, когда очередной Бог исчезал из плоти Мироздания, превращаясь в пепел, Андрей чувствовал тяжесть в груди, словно принимал на себя их крики, их ярость и отчаяние. Но он не дрогнул. Вскоре на болотной земле остались лишь пепельные пятна – кучки серого праха, которые ветер развеивал в стороны. Ни одного тела. Ни одного следа. Только пустота.

А над всем этим – висел тот самый Божественный котёл, дрожащий и сияющий, полный силы, и Цзяолин, чьё дыхание стало рваным, но чьё тело переливалось золотыми отблесками чужих душ. Всё шло именно так, как он задумал. Всё вокруг, в болотных землях, превращалось в адскую панораму, где сама ткань мира содрогалась от гибели Божественных сущностей. Которых оказалось куда больше, чем парень вообще мог себе представить. И теперь ему было понятно то, почему тот мир считался Божественным. Ещё бы… Если столько Богов, да ещё и в одном месте…

Когда очередной Бог, раненный и ослабленный, падал на колени, Андрей не терял ни мгновения. Он протягивал ладонь – и в тот же миг из его тела вырывалась бездонная чёрная воронка, открывая путь к Божественному котлу.

Внутри котла бушевали огненные спирали, переплетённые с холодным сиянием драконьего дыхания. Они срывали с умирающего Бога покров его силы, выдёргивали её, словно жилы и корни, вытягивали бесконечные нити сияющей Божественной энергии. Бог, лишённый защиты, кричал так, что болото сотрясалось, но его голос мгновенно глушило ревущее духовное пламя котла. Его сущность дрожала, словно тонкая свеча на ветру.

– Цзяолин. – Глухо бросал Андрей, и девушка, вглядываясь в призрачную форму умирающего, делала шаг вперёд. Её глаза в тот момент были бездонно-холодными. Она протягивала руку, и от её пальцев тянулись хищные нити багрового света. Они впивались в Божественное ядро существа, вытягивали то, что оставалось от его сознания, его сущности, памяти и воли. Бог дёргался, его лик искажался в ужасающей агонии, но уже через несколько ударов сердца от него не оставалось ничего – только слабое дрожание воздуха. Его сущность растворялась, полностью уходя в тело Цзяолин, где она, как вторая душа, пульсировала и углубляла её силу.

На земле же оставалось лишь жалкое воспоминание о некогда великом существе – пепельная горстка праха, которую тут же разносил болотный ветер. В то же мгновение на то самое место, где только что было тело павшего, выпадали артефакты и доспехи, ещё искрящиеся остатками Божественной силы. Андрей же даже не наклонялся за ними – всё происходило автоматически. Божественный котёл, зависший в воздухе за его спиной, словно гигантский вращающийся диск из золота и чёрного камня, втягивал их внутрь. Доспехи ломались, оружие искрило, амулеты плакали голосами прежних хозяев – но всё это не