Ливония. Продолжение - Андрей Готлибович Шопперт

и бомб вообще распарывали паруса и канаты. И почти на всех кораблях больших проломлен в нескольких местах фальшборт. Нужен ремонт. И нужны команды. Датчан выбили, а их духи в матросы не годятся, нужны телесные матросы, очень телесные боцманы, да и капитаны разной телесности нужны.

Иоганн Мюнхгаузен оценил свои услуги по ремонту в две тысячи рублей.

— Чиво!!! Да, ты берега то видь, барон! Ты знаешь какой у меня помощник жадный⁈ Егор покажи какой ты жадный, — Егорка насупился.

— Хорошо, раз мы теперь торговые партнёры и союзники…

— Барон? Я брат царя. Я прынц, по-вашему, а ещё герцог огромного и богатого герцогства — княжества. Двух. Ты всё же видь берега. Тысяча талеров. В пересчёте на вес серебра. Отдадим шандалами.

— Но паруса…

Юрий Васильевич записку прочитал из-под руки Андрейки и остановил обоих.

— Хорошо. Будь по-вашему. Канаты и паруса тратьте свои и считайте, я потом, как всё это закончится… через пару месяцев, куплю нужное количество в Новгороде… ладно, в полуторном размере и отправлю сюда на кораблях. Матросов набирайте. В ганзейские города кличь киньте. Оплата в месяц рубль. Срок контракта два года. За эти два года обязан каждый подписавший контракт обучить одного русского паренька своим умениям. Особо усердные и грамотные смогут продлить контракт. Воевать? Ну, не знаю. Не вижу противников. Все вокруг наши добрые друзья. Очень маловероятно, что воевать придётся. Шведов с данами — лесниками вразумили, больше в Балтийском море, да и в Северном нет дураков. Учить и учиться — это да. Много будет походов.

Так что к Риге отправились после попойки в Эмбахе — Пернове на тех же тринадцати кораблях. Идти всего сто миль и при почти попутном северо-западном ветре. При средней скорости флота в четыре узла должно получиться в районе суток. Всё же в передвижении по морю есть плюсы. Тут спишь ты или в гальюне сидишь, газетку почитывая, а кораблик свои узлы накручивает. Утром проснулся, а за восемь часов кораблик отмахал полсотни вёрст. Ещё бы мага воздуха, чтобы он мог ветер с нужного направления вызывать, и вообще — идеальный транспорт. А ещё корабль берёт груза как… как много-много-много подвод с лошадкой хилой в качестве движетеля. Да даже с першероном, всё равно много-много.

В Риге их будут ждать. С юга, пока они бражничали с Борхами, прибыл корабль, увидел их флот и, развернувшись на пятке, бросился назад.

— А как он сюда против ветра плыл? — выслушал утром доклад Боровой от адмирала Бергера.

— Бриг, косые латинские паруса. Ну и не совсем против ветра. Ветер опять чуть поменялся, сейчас скорее западный лишь четверть румба на север.

— То есть, его можно шпионом считать, и сейчас в Риге готовятся уже к достойной встрече с нами? А чего не догнали и не захватили или утопили? — вот оставь их на пару часов.

— Так из Гданьска (Данциг) бриг. Мы с ними не воюем.

— Ладно. Пусть встречают. Может и хорошо. Князь такой был у русских… Ну у нас. Святослав Игоревич, великий князь киевский. Так он чтобы за всяким отребьем по степи не гоняться, всегда им послание слал: «Иду на вы». Ну и собирались вороги в одном месте. А удар русской бронированной конницы никто не мог выдержать. Похожая ситуация. Пусть враги собираются в Риге, чтобы за ними по всей Ливонии не гоняться.

Глава 22

Событие шестьдесят четвёртое

Точка зрения. От неё многое зависит. Полно примеров, как маленькие государства отчаянно боролись за свою независимость от империй, и отстояли её. И это преподносится, как героизм. Куба — показательный пример. А Эстония? Тоже боролась. А пример негативный. У них всё плохо, рождаемость упала, люди уехали из страны на заработки и продолжают уезжать. Население сокращается. А на Кубе всё здорово? Там карточки и чуть не голод. Нищета. А в Северной Корее? Кто его знает, но, кажется, был голод и умерло много людей. А рядом процветающая Южная Корея. Вот и смотри с какой хочешь стороны. Хорошо ли добиться независимости или хорошо спокойно жить под крылом империи?

Мысли эти неправильные с точки зрения брата царя Ивана Васильевича залезли в голову Боровому, когда на горизонте показалась Рига. Вот он всё делает, чтобы присоединить Ливонию к несуществующей пока империи и создать тем самым эту империю. А люди в Ливонии через сто, двести, триста лет будут проклинать Юрия Васильевича или ставить свечи в православных храмах и протестантских или католических костёлах? Зависит ли это вообще от него? В Реальной истории война была. И началась удачно. А потом десятки тысяч смертей, разорение государства, опричнина, голод и чума. И Смута в окончании. Ну, нет. Такой футбол нам не нужен. Даже если отринуть имперское мышление, то ни России, ни Ливонии затянувшаяся на двадцать пять лет война не нужна. Жила и процветала Прибалтика триста лет под крылом России, пусть и в этом варианте Истории процветает, только не триста, а четыреста пятьдесят лет, а лучше вечно.

— Густав, а давай чуть правее возьми вон к тем кораблям. Не след этих хитрецов в тылу оставлять.

На самом деле в порту Риги стояло полно кораблей, были у причала, были на рейде, а вот та группа в полосатых купальниках… отдельно от остальных стояло шесть приличных по размеру кораблей. Все двух или трёхмачтовые. Флагов над ними видно не было и это настораживало. А ещё то бросалось в глаза, что они как бы отдельно от всех остальных скучковались. Задумали чего подлое? Это если с точки зрения пессимиста смотреть. Кругом враги. А если как оптимист на те бриги и каравеллы глянуть, то не думают же они вшестером напасть на тринадцать кораблей? Даже корабликов с их точки зрения? Всё одно — двухкратное превосходство.

Адмирал Бергер взял протянутую подзорную трубу и прежде, чем команду «право руля» отдать, внимательно осмотрел отщепенцев.

— Право руля! Держим правее тех кораблей! — Бергер протянул было трубу назад Юрию Васильевичу, но потом трясонул головой и направил её чуть южнее группы непонятных кораблей.

— Что там? — Боровой сощурился, уставившись в том же направлении. И ему что-то глаз резануло.

— Ещё корабли. Много.

Юрий Васильевич подошёл к самому борту, будто этот шаг хоть как-то сократит расстояние, и навел на непонятное облачко подзорную трубу. Ну вот — это был дракон. Огромный белый. А, ну, это облако на