Князь Кошмаров - Василий Горъ

Императрица приняла вызов практически сразу и собралась, было, что-то сообщить, но я ее загрузил по полной программе:

— Людмила Евгеньевна, наш «Антей» попытались взорвать. Мы — целы. Борт — тоже. А взлетно-посадочной полосы, можно сказать, что и нет: на юго-восточном конце появился котлован диаметром метров восемьдесят-девяносто, а в центре — под сотню. Если эта акция — комплексная и хоть как-то связана с пропажей дирижабля, то вам надо разворачиваться и лететь в Новомосковск. Только приземляться не в «Липках», а на аэродроме, который такие борта в принципе не принимает!

— Вы ведь сейчас не шутите, верно? — спросила она еще до того, как я договорил. Видимо, переварив озвученные цифры.

— К сожалению, нет.

— Тогда как вы выжили?

— Поддались требованиям паранойи и присобачили на наш транспортник экспериментальный артефактный комплекс. Кстати, я скоро отключусь — мы подъезжаем к штабу части и вот-вот начнем злобствовать.

— Злобствуйте по самой верхней планке и считайте, что у вас уже есть все необходимые полномочия! — потребовала она, сделала небольшую паузу и затараторила: — В Новомосковск я не вернусь: мое возвращение логично, а значит, просчитано. Так что сяду в Броварах. Второй дирижабль тоже может оказаться с сюрпризом, поэтому Володя поднимет по тревоге и отправит к вам саперов из инженерной части, базирующейся под Шульгино, и дознавателей, артефакторов и оперативников из ИСБ Александрова. И еще: забудьте о слове «гуманизм»: нам нужна информация о заказчиках. Добудьте ее, пожалуйста. Любой ценой…

…Кортеж из трех «Эскортов» проехал через КПП «Степи» в три десять ночи, а еще минуты через три-четыре остановился рядом с нашим «Бураном». Я в это время рвал жилы некогда Князю, а ныне простецу, пытавшемуся дать деру после неудачной попытки нас взорвать, но не потянувшему ни против прозрения, ни против полета, ни против Оли с Полей, ни против БИУС-а, выводившего в режиме реального времени на шлемы «охотниц» пеленг на коммуникатор этого уродца, поэтому к автомобилям даже не повернулся. Впрочем, как только Воронецкая нарисовалась слева-сзади, приподнял голову «языка», повернул лицом к Императрице и ничуть не удивился, услышав гневный выдох:

— Мирон⁈ Ах, ты паскуда!!!

Мгновением позже в культю правой руки господина Костина прилетело воздушное лезвие и укоротило конечность еще сантиметров на пятнадцать. Я не препятствовал, понимая, что женщина в бешенстве и жаждет крови.

Утолить эту жажду одной-единственной атакой, естественно, не смогла. Тем не менее, взяла себя в руки, присела рядом со мной на корточки и задала ожидаемый вопрос:

— Лида в курсе?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет. Эта акция — личная инициатива Мирона и Арсения Алексеевичей.

Женщина скрипнула зубами, справилась с очередной вспышкой гнева и попросила рассказать поподробнее.

Я бездумно вогнал разделочный нож в землю и криво усмехнулся:

— Наследник главы рода Костиных и его младший братец считают, что крупно недооценены. До недавнего времени делали карьеры в стандартном режиме, то есть, интриговали, подставляли и подсиживали вышестоящее начальство, стравливали между собой конкурентов и перли вверх по головам. А в самых сложных случаях использовали палочку-выручалочку — то есть…

— … мою невестку… — злобно процедила она и снова замолчала.

— Верно… — кивнул я и продолжил объяснения. — Увы, Лидия Алексеевна не убрала с пути любимого старшего брата последнее препятствие на пути к абсолютной власти в ИВП. Более того, прозондировав почву, заявила Мирону Алексеевичу, что раскатывать губу на эту должность бессмысленно, ибо она изначально создана под вашего внука. Однако этот красавец вспомнил фразу «Нет человека — нет проблем…» и быстренько нашел себе единомышленника — младшего брата, приблизительно в том же стиле уперевшегося в потолок возможностей, только в Имперской Службе Безопасности. Акции готовили с конца января. А в конце апреля почувствовали себя оскорбленными. Ведь я не только не прогнулся перед их отцом, но и послал Алексея Игоревича лесом. Вот меня в список врагов и включили. Благо, прекрасно понимали, на что я способен, если разойдусь. Кстати, включили четвертым — после Виктора, вас и начальника Новомосковского ИСБ.

— А я-то вам чем не угодила? — холодно поинтересовалась Людмила Евгеньевна, вперив тяжелый взгляд в переносицу сломленного родственника.

Тот вжал голову в плечи и затрясся значительно сильнее,

так что на этот вопрос ответил я:

— Вы всю жизнь мешали как следует развернуться Лидии Алексеевне. Вот вас и приговорили. К смерти при взрыве штаба этой войсковой части. Ведь вы не могли не приехать к месту неминуемой гибели своего любовника. А я не мог не прилететь в «Степь», узнав о пропаже «Двоечки». Ибо дружу с Витей по-настоящему.

Тут Воронецкая пошла красными пятнами и задала самый неприятный вопрос:

— «Двоечку» тоже взорвали?

Я мрачно вздохнул:

— Да. Еще восемнадцатого мая. С помощью взрывателей с химическими замедлителями…

Людмила Евгеньевна гневно раздула ноздри, несколько секунд воевала с желанием всадить в родственника воздушное лезвие, а затем сбросила почти сформировавшееся плетение и расплылась в недоброй улыбке:

— Мирон, если мой внук и его девочки погибли, то я собственноручно посажу тебя на кол, поручу заботам какой-нибудь толковой целительницы и заставлю умирать несколько лет подряд! Кстати, Игнат Данилович, он себе язык не откусит?

— Нет: его челюсти больше не сжимаются! — мстительно сообщила Ольга, оказавшаяся чуть быстрее меня. — И ручки с ножками больше не работают. Ибо больше не пригодятся.

— За-ме-ча-тель-но… — по слогам проговорила Императрица, поймала мой взгляд и вопросительно мотнула головой.

Вопросов, которые она не могла не задать, хватало, поэтому я озвучил ответы на самые важные:

— «Единичку» закончат проверять к четырем утра, так что в четыре ноль-одну мы уйдем в Пятно… Сообщить брату о том, что мы выжили и вот-вот начнем буйствовать, Мирон Алексеевич не успел: сначала пытался дать деру, а потом обнаружил, что связи нет… Чем занимается Арсений Алексеевич, я, честно говоря, не знаю. Но часов через семь-восемь второе отделение моей родовой дружины прибудет в родовое поместье Костиных и сравняет его с землей… даже в том случае, если я не получу разрешение на объявление им межродовой войны. И…

— Вы его получите. Порукой тому мое слово! — пообещала она, сдвинула вверх левый рукав куртки, набрала какой-то номер и добавила: — А сравнивать поместье Костиных с землей вашим людям помогут мой муж и мой сын. Ибо мы с вами в это время