Салага - Василиса Мельницкая

И как бы мне не пришлось ради этого выйти замуж за бастарда императора…

Я посмотрела на спящего Саву. Уже светало, а шторы я не задергивала. Вот бы свершилось чудо! И бастардом оказался он. Жаль, что это невозможно. Сава — родной сын Бестужева, их сходство бросается в глаза.

А если все же Леня? С ним можно договориться. Фиктивный брак, например, это выход для нас обоих.

Утром мы с Савой вернулись в общежитие. И уже оттуда вместе отправились в госпиталь к Матвею и Лене. Там я и столкнулась с Петром Андреевичем Шереметевым.

Он навещал внука, и когда мы с Савой ввалились в палату, тут же попрощался. Сказал, что ему пора уходить, что у него дела.

Это было против правил, но я вышла следом за Петром Андреевичем, нарушая этикет. Ребятам успела сказать, что вернусь позже и все объясню.

— Петр Андреевич! Прошу прощения, мне нужно с вами поговорить!

Он остановился и смерил меня удивленным взглядом. А я запоздало вспомнила, что явилась в госпиталь в образе Ярика.

— Позвольте представиться, Ярослав Михайлов, — отчеканила я, по-военному вытягиваясь перед Петром Андреевичем.

После этого у него глаза поползли на лоб. Но соображал Петр Андреевич быстро.

— Яра? — уточнил он, понизив голос.

Рядом с нами никого не было, и я согласно кивнула.

— Пожалуй, и мне… надо, — произнес Петр Андреевич. — Но не здесь и не сейчас. Приходи ко мне домой, к ужину.

Он назвал точный адрес и время. Я заверила его, что приду, и вернулась в палату к ребятам.

— Чем не курорт, а? — весело спросил у меня Сава. — Глянь, Яр, комната у них отдельная, кровати удобные, еду приносят, еще и тихо, парк за окном.

— Ага, — сказала я, уставившись на Матвея.

Выглядел он неплохо, для пораженного тленом. Лицо украшала ярко-красная полоса, след от недавно перенесенного лечения. Но это ничего, это пройдет. Просто ткани молодые, да еще контраст с бледной кожей. Тлен разносится по всему организму кровяным потоком, поэтому «чистили» Матвея основательно. Ленька тоже был бледным, но в целом, как и Матвей, производил впечатление здорового человека.

— Спасибо, — сказала я. — Вам обоим. Матвей, ты опять спас…

Я осеклась, потому что уловила волну радости от Савы. Да он и не скрывал, что доволен: сиял, как солнышко, и улыбался во все тридцать два зуба.

— А я говорил, — скучным тоном произнес Матвей. — Я говорил, что не надо с ним спорить.

— Да блин! — проворчал Леня. — Яр, вот чего ты такой предсказуемый!

Если я предсказуемая, то и Сава — тоже. Я сразу догадалась, что он опять на меня поспорил. Поэтому молча подошла и стукнула его по плечу.

— Ай! — возмутился он. — За что⁈ Мы же шутим!

— За такие шутки в зубах бывают промежутки, — выдала я внезапно возникшую в голове присказку.

Не иначе, как из прошлой жизни занесло. Тут я такого не слышала. Или не с теми общалась?

— Яр, правда, прекращай, — сказал Матвей. — Работа у меня такая, людей защищать. Там и Леня щит держал, и Сава.

— Саву я уже поблагодарил. — В голос я специально добавила капризные нотки. — А Леню собирался после тебя.

— Яр, проходи, садись, — вмешался Леня. — Тут вот… фрукты. Угощайтесь. И расскажите уже, что на воле происходит. Нас тут на несколько дней заперли.

Они имели право знать. Оба. Я не стала ничего скрывать, хоть и держала в голове, что Леня — подопечный того самого Разумовского.

— А что, вариант! — Матвею определенно понравилась версия с внешним врагом. — И что теперь будем делать?

— Я с твоим дедом поговорю. Может, он подскажет что дельное, — сказала я.

Сава и Матвей переглянулись и хлопнули друг друга по рукам.

— Не смешно, — заявила я. — Догадаться, зачем я отлучалась, несложно.

— Яр, не лишай нас единственного развлечения, — попросил Матвей. — Когда ты успела… успел стать таким занудой?

Между прочим, обидно. А еще стыдно, потому что двое из троих ощутили мои эмоции.

— А дальше по обстоятельствам, — продолжила я. — Если все нити ведут к Разумовскому, то расследование придется отложить.

— Или прекратить, — усмехнулся Сава.

— Нет, — возразила я. — Я добьюсь восстановления справедливости. Но я должна стать сильнее Разумовского, иначе любая схватка с ним обречена на провал.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — произнес Леня каким-то чужим голосом.

Я взглянула на него и потеряла дар речи от изумления. Черты лица поплыли, фигура — тоже. Мгновение — и передо мной сидел незнакомый мужчина лет тридцати пяти, темноволосый, некрасивый. Совершенно спокойный внешне и абсолютно стерильный эмоционально.

Сава и Матвей синхронно выставили щиты между мной и незнакомцем. Но он не пытался нападать. Криво улыбнулся, повел рукой, сминая защиту пальцами.

— Будет проще, если вы успокоитесь, — произнес он. — Я никого из вас не трону.

Не знаю, сама ли я догадалась, кто перед нами, или он вложил это знание в мою голову. Я понимала лишь то, что отныне и навсегда меня будет преследовать фобия вновь встретиться с таким сильным эспером. Никому нельзя верить!

— К… князь Ра… Ра… Разумовский? — выдавила я. — В-в-ваше…

Как назло, из головы напрочь вылетело нужное слово.

— Для тебя — Сергей Львович, — сказал он. — Приятно познакомиться лично, Яра.

Глава 38

«А мне — нет!»

Я не брякнула это исключительно потому, что язык намертво прилип к нёбу. Сбылись мои самые худшие опасения. Мной управляли, как куклой-марионеткой! И что теперь настоящее, если даже своим эмоциям я не могу доверять⁈

Я вцепилась в стоящего рядом Саву, как в якорь. Он — точно настоящий. И Матвей — тоже. Они ошарашены не меньше моего.

— Да успокойтесь уже, — досадливо поморщился Разумовский. — Мозги включите, чай не барышни.

Э-э… Меня это тоже касается? Я для него уже не барышня?

Мысли цеплялись за всякую ерунду, потому что иначе от таких поворотов и умом тронуться недолго.

— Да, ваше сиятельство, — сказал Сава. — Логично, что вы поговорить хотите, если открылись.

— А если бы хотели нашей смерти, то устроили бы это давно и безболезненно, — добавил Матвей. — Достаточно было позволить нам ехать в