Салага - Василиса Мельницкая

Треск столешницы под отцовским кулаком никого не напугал и не удивил. Эмоции отца огнем плясали на его коже, невидимые глазу обычного человека.

— Ладно, черт с ними, с контрактами. — А говорил отец спокойно, будто не хотел испепелить всю гостиную, с непокорным сыном в придачу. — К черту деловую репутацию. К черту честь рода. Но как ты думаешь избежать государственной службы, если женишься… Кстати, на ком ты собрался жениться?

— Ни на ком, — сдержанно ответил Савелий. — Я сказал, что люблю, а не что женюсь. Но что плохого в государственной службе? И при чем тут Ася?

Теперь отец удивился, да так, что глаза выпучил. И за воротник рубашки подергал, отрывая пуговицы.

— Не ты ли сокрушался, что тебя лишили выбора, сынок? — тихо-тихо поинтересовался он. — Не ты ли ныл, что не можешь выбрать иную профессию? Как ты там называл службу госбезопасности? Шавками на побегушках?

— Я⁈ — изумился Савелий. — Когда⁈

— Да я из кожи вон лез, чтобы у тебя был хоть какой-то выбор! — рявкнул отец. — Женившись на Анастасии, ты сможешь служить роду!

А Савелий вдруг вспомнил — и как ныл, и как дурковал, и как чуть ли не ставил отцу в вину то, что родился с редким даром эспера. Буквально перед поступлением в академию, и вовсе, пустился во все тяжкие. Будто надеялся, что из-за отвратительного поведения в академию его не примут. Пьянки, дуэли, девочки… Такую жизнь он вел до того, как он встретил Яру.

— Знаешь, папа… — Он с трудом подбирал слова. Было стыдно, за все разом. — Спасибо. Правда, я благодарен… Но дело в том, что выбор я уже сделал. Мне нравится служить государству и императору. Я не хочу ничего менять.

Тик-так! Тик-так!

Внезапно громко застучали часы с маятником. Старинные, напольные. В детстве маленький Сава любил рассматривать циферблат с нарисованными на нем солнцем и луной. И мечтал, как станет взрослым, и отец доверит ему ключ от часов. По традиции заводил часы глава рода.

— Савушка… — напомнила о себе мама. — А девушка, о которой ты говорил… Мы ее знаем?

— И да, и нет, — ответил Савелий. — Ее зовут Яромила Морозова.

Мама схватилась за сердце. Отец поступил проще.

— Вон из моего дома, — произнес он. — И не возвращайся, пока не одумаешься.

Савелий предполагал, что услышит именно это. Знал, что у отца характер вспыльчивый. И что встряска его не изменит.

Из карманов Савелий выложил на стол портмоне с банковскими книжками и наличными деньгами, ключи от машины.

— Ты что делаешь? — охнула мама.

— Ухожу, — ответил он. — Мне не нужны ни защита рода, ни его богатства, если у меня не будет Яры.

— Может, догола разденешься? — съязвил отец. — Одежда тоже на мои деньги куплена.

— Могу, — легко согласился Савелий. — Но вам оно надо, если сразу же во всех газетах? Если настаиваешь…

Отец раздраженно махнул рукой. Мол, убирайся с глаз моих.

Савелий и убрался. Навсегда. Если уж рубить концы, то сразу, без рефлексий и сожалений.

Глава 35

В квартире Александра Ивановича ничего не изменилось. Саня приветствовал меня, как старую знакомую, и Карамелька прыгала от радости, как котенок. Мне разрешили хозяйничать, посоветовали поспать и оставили на попечении двух химер.

Спать? Да не смешите меня! Я так перенервничала, что в ближайшие два дня глаз не сомкну. Но на диване полежу. Карамельку поглажу, что улеглась на груди. О Романове думать не буду. Успею еще… Ведь ничего не закончилось. Наоборот, все только начинается.

Отчего-то сердце не на месте. Оно и понятно, но… есть что-то еще. Я прислушалась к ощущениям. Матвей? Леня? Нет, с ними все в порядке. Ранение неприятное, но они под присмотром лучших врачей империи. Сава? Он с родными. И с Асей? Кажется, я мельком видела ее в зале.

А, это опять ревность.

Я закрыла глаза, и перед мысленным взором предстала улыбающаяся Ася. Они с Савой — красивая пара. И вообще…

Не заметила, как уснула. А проснулась с криком. Привычный кошмар сегодня был особенно жутким. Я впервые увидела лицо палача: дуло пистолета к моему виску прижимал Артемий Романов.

За окном стемнело. Карамелька, урча, лизнула меня в щеку. И почти сразу в комнате вспыхнул свет. Я зажмурилась.

— Яра? — встревоженно спросил Александр Иванович. — Ты кричала.

— Сон плохой приснился, — ответила я.

Глаза постепенно привыкали к свету. Я села и потянулась, зевая.

— Который теперь час?

— Около полуночи, — ответил Александр Иванович. — Молодец, что поспала. Я только вернулся. Вставай, поужинаем вместе.

— Как дела у Матвея и Лени? — поинтересовалась я, накрывая на стол.

— Прекрасно. Дня на три их под наблюдением оставят. Так положено. Салат порежешь?

Я кивнула, хотя Александр Иванович стоял ко мне спиной. Он выкладывал на сковороду голубцы. Миску с огурцами, помидорами и пучком пряной зелени я достала из холодильника. Сомнительно, что Александр Иванович сам готовит. Домработница? Или еда из столовой управления?

— Прошу прощения за нескромный вопрос. А почему вы не женаты?

Он оглянулся через плечо. Хмыкнул.

— Возможно, тебе уже тяжело представить, но постарайся. Допустим, ты — обычная женщина. А твой муж — эспер. Тебе было бы комфортно с человеком, который… ммм… видит тебя насквозь?

И что тут сложного? Допустим, я — не эспер. Неужели я меньше любила бы Саву⁈ Хотя… Меня бесит, когда он ставит блок. То есть, когда я не ощущаю его эмоций. Бывает, я жалею, что не могу спрятать свои. А если так каждый день? И эмпатия — не единственная способность эспера.

— Но ведь эсперы женятся, — упрямо возразила я, кроша в миску огурцы.

— Редко, — отозвался Александр Иванович. — Я вот… средний сын младшего брата, могу себе позволить быть холостым и бездетным.

— Как-то я об этом не думала, — призналась я.

— Тебе и не надо.

Точно. У меня другие проблемы.

Он разложил горячие голубцы по тарелкам. Выставил на стол миску с квашенной капустой, банку с грибами, тарелку с тонко нарезанным салом, хлеб. Химеры еду не выпрашивали, значит, не голодные. Обычно Саня и о себе заботился, и Карамельку кормил.

Ели молча.