Салага - Василиса Мельницкая

Пространство развернулось внутри здания. Зал, сводчатый потолок, высокие окна. Сава остановился у каменного постамента.

— Готовы? — спросил он. — Выходим.

По ушам ударила тишина. Я не сразу поняла, как она может быть такой оглушающей, но быстро сообразила, что ощущаю эмоции людей, собравшихся в зале для прощания с усопшими. Шок, животный ужас, паника. Потом закричали. В шквале эмоций появились ручейки радости.

Матвей взял меня за руку, крепко сжал пальцы, задвинул за спину. Сава оттеснил назад Леню.

Вот оно! Ненависть мечом рассекла эмоциональный фон. Яркая, пылающая, с примесью бешенства. Я поискала взглядом ее источник. И навряд ли смогла бы определить человека в толпе, но он неожиданно оказался рядом. Вскинул руку с оружием. Прогремел выстрел.

И почему я забыла о четвертом…

Глава 33

Я не успела среагировать на выстрел. Эмоции тех, кто находился в зале, давили на разум, глушили и ослепляли. На их фоне собственные ощущения казались незначительными. Поэтому тот, кто желал моей смерти, вполне мог преуспеть. Ему никто не помешал, пуля вылетела из ствола.

Я не видела этого, как при замедленной перемотке пленки. Я просто понимала, что не могу уклониться или выставить защиту. За меня это сделали друзья. Первая пуля намертво застряла в магическом щите Савы. Вторую поймал Леня. Нажать на спусковой крючок в третий раз Артемий Михайлович не успел, Матвей выбил пистолет из его рук.

Замешкавшихся сотрудников службы безопасности можно понять, задерживать министра внутренних дел без прямого приказа им приходилось не часто. К тому же, стрелявший не стоял по стойке смирно, ожидая, когда на него наденут наручники. Он ударил Матвея заклинанием черной плети, не заботясь о тех, кто находился рядом. Защищать людей пришлось Матвею и Лене, и плеть задела их по касательной.

Тут я и пришла в себя. И разозлилась.

Заклинания «Сдохни, тварь!» определенно не было в учебнике системной магии. Зато оно вполне вписывалось в арсенал ведьмы. Я прошипела его сквозь зубы. И представила, как сжимаю пальцами четыре артерии: две сонные и две позвоночные, лишая мозг свежей крови.

В голове рявкнул знакомый голос: «Остановись!»

Ага, разбежалась…

«Яра, он ничего не расскажет, если умрет!»

У них в штате некроманта нет, что ли? Или, на худой конец, колдуна-чернокнижника!

Я отпустила Романова, отзывая проклятие, и обвела взглядом зал. Вокруг творилось нечто невообразимое. Людей стало меньше, большинство оставшихся лежали на полу или на чьих-то руках. Врачи оказывали им первую помощь. Очнувшаяся служба безопасности окружила виновника переполоха.

— Александра Ивановича после этого… не того? — спросила я бледно-зеленого Саву.

Ответа не дождалась. Взгляд упал на раненного Матвея, и я бросилась к нему. Черная плеть живую плоть превращает в прах. На плече Матвея красовалась темно-серая полоса, такая же появилась на щеке Лени.

«Обезболить. Очистить. Наложить стерильную повязку». — В голове пронеслись строки из учебника. Но ничего из этого сделать я не успела. От Матвея меня оттолкнул Петр Андреевич, к Лене подошел врач.

— Бессовестный! Да я с тебя три шкуры…

Это все, что я услышала. Сава схватил меня за руку и дернул в Испод. Там мы пробыли недолго.

— Кабинет Александра Ивановича, — сказал Сава. — Самое безопасное для тебя место. Жди здесь.

— А ты? — спросила я.

— Там мама, отец… — тихо ответил Сава. — Они думали, что я мертв.

— А, да, конечно. Поспеши, — велела я.

Это обо мне никто не плакал. Страшно представить, как провели эти три дня родные Савы, Матвея и Лени. Впрочем, до Кореи новости, возможно, и не дошли.

Обо мне разве что Карамелька горевала бы. Но она чувствовала, что я жива. Звать ее я не стала. Угостить нечем, да и настроение… так себе. На расстоянии она его хотя бы не ощущает.

Я чуть не убила человека. Романов был без сознания, но жив. Я послушалась Александра Ивановича. Он прав, преступника надо допросить. Но я жалела, что не убила его. Когда я успела превратиться в чудовище?

Александр Иванович появился как-то незаметно. И раньше, чем я предполагала. Я сидела на полу, у стены, обхватив колени руками. Он опустился рядом быстрее, чем я успела встать.

— Это нормальное желание, желать смерти тому, кто пытался тебя убить, — тихо произнес он. — Тебя и твоих друзей. Чудовищем становится тот, кто убивает.

Его умение угадывать мысли давно не удивляло.

— Я убила бы, если бы вы меня не остановили.

— Я тебя не останавливал.

— То есть, как? — Я подняла голову. — Я слышала ваш голос!

— Кто угодно подтвердит, что я ничего тебе не говорил.

— Так в мыслях! Телепатически.

— Ты знала, что должна остановиться. Это самовнушение, Яра. Я не смог бы пробиться в твое сознание в тех условиях.

Я судорожно перевела дыхание. Нет, я все еще желала смерти Романову, но… черту не перешла.

Александр Иванович внезапно обнял меня. Как-то неловко, вроде бы даже несмело. Притянул к себе.

— Ох, Яра… Как же я испугался. Пока Сава не сообщил, что вы в Козельске, целые и невредимые…

Если я не сошла с ума, то сейчас меня погладили по волосам.

— Вы… расстроились? Потому что думали, что я умерла? — уточнила я севшим голосом.

— По-твоему, я не имею на это право? — поинтересовался Александр Иванович. — Я тебя с семи лет знаю.

Ему, наверняка, есть чем заняться. А он сидит тут… рядом… обнимает и… Черт! Я впервые так четко ощущаю его эмоции. Он, и правда, беспокоится. И рад, что я жива.

Даже как-то неловко портить момент. Но…

— Это потому, что я эспер? Я вам очень нужна?

Он не обиделся. Слегка погрустнел. Поднялся с пола, помогая встать и мне. Положил руки на мои плечи.

— Переубеждать не буду. Я верю, что ты сама со всем разберешься.

— Тогда это чувство вины? — не унималась я. — Вы помогали дяде скрыть преступление его сына. И поэтому теперь помогаете мне?

Александр Иванович улыбнулся.

— Это тебе мама сказала? Что я… помогал?

— Нет. Она ничего не знает.

— Яра, давай ко мне? Там спокойнее. Там Саня и Карамелька. Отдохнешь, поешь, поспишь.

— Я не имею права знать, что происходит? Вы, как и тогда, просто запрете меня в четырех стенах, все решите… а меня поставите перед фактом?

— Все, что надо сейчас сделать — это успокоить людей