Источник - Дмитрий Александрович Билик

— Бери Митю, все вещи — и бегом наверх к Сане.

А сам сформировал форму Мыследвижения, влив туда приличное количество хиста, после чего обрушил заклинание ровно в лоб застрявшему неживому. Вышло выше всяких похвал — тот отлетел во двор, плюхнувшись на задницу, а разбитая рама окна тем временем встала на свое законное место. Несчастный домовой, видимо, искренне надеялся, что может восстановить все разрушенное. Или просто не мог по-другому.

Правда, на этом попытки рубежника попасть внутрь не завершились. Он подошел вплотную к окну, только на этот раз не попер буром, а коснулся двумя руками стекла. Я почувствовал вибрацию, которую можно было спутать с легким землетрясением. Не прошло и пяти секунд, как к стоящему снаружи рубежнику присоединился еще один и повторил его действия. Зазвенела хрустальная люстра, заскрипели диванные ножки, царапая паркет, застонали стены и перекрытия.

Ну да, жги, Господь, тут уже ничего не спасти. Как бы хорош ни был домовой, ему не справиться со всеми рубежниками, которые избрали самую верную тактику — стали давить хистом.

Юния. У меня ком в горле встал от осознания, что придется уйти без нее. На кого я ее оставлю? Что с ней будет? С другой стороны, если продолжить проявлять баранье упрямство, мы просто умрем. И все окажется зря.

— Хозяин! — заорал Гриша так, словно его прямо сейчас резали на сотни маленьких бесов.

Если честно, за сегодня бес меня уже порядочно подзадолбал. Наверное, от слова «хозяин» так не дергались южане Америки после проигрыша в Гражданской войне.

Я побежал, проворачивая в голове самое ужасное. К примеру, что неживые верхом на крылатых тварях Саурона уже десантировались в ту самую комнату наверху и теперь убивали моих домочадцев. Или хотя бы резали на куски. Все оказалось гораздо прозаичнее. У беса просто сдали нервы и он истерил, тогда как Митя, навьюченный собранной поклажей как ишак, стоял рядом.

Причиной внезапного приступа страха Григория стал его второй по значимости собутыльник — Саня. Бес будто забыл, что еще совсем недавно на общем культурно-массовом мероприятии именно домовой бил его почем зря, и орал дурниной, переживая за товарища. А переживать было за что.

Я не большой специалист по домовым, но мне стало ясно, что Саня держится из последних сил. Жилы не просто проступали под кожей несчастного, они поднялись внушительными отбойниками посреди скоростной трассы. Правый глаз заплыл кровавой сеткой — от напряжения лопнули капилляры, лицо осунулось, а щеки опали, отчего домовой походил на шарпея. Сам же Саня за считанные минуты постарел на несколько лет.

— Уходим, — стараясь не слышать собственного голоса, произнес я.

— Хозяин! — продолжал вопить Гриша.

Я отвесил ему пощечину. Нет, у меня есть правило — не бить бесов, но когда речь идет о жизни и смерти, можно поступиться принципами. По крайней мере, Гриша заткнулся, ошарашенно глядя на меня своими невинными и немного обиженными глазами.

Митя потянулся за рейками, но я остановился его. Экономия должна быть экономной, рейки для мест непроходимых и глухих. Тут же у нас под рукой нормальная дверь. Я достал ключ и поднес его к косяку, с тоской и легкой грустью вспоминая о заднем дворе дома Анфалара, а затем стал смотреть, как проем расплывается в чем-то тягучем, похожем на густой йогурт, в который опрокинули Млечный Путь со всеми планетами. И я не про шоколадку Milky Way.

Правда, стоило мне выполнить это незамысловатое для тех же чуров действие, как снаружи все стало будто оживать. Словно кореша Царя царей почувствовали произошедшие здесь изменения. Интересно, они так отреагировали на появление портала или на активацию ключа? Будь у меня чуть побольше времени, я бы обязательно перебросился парой слов на эти животрепещущие темы и узнал ответ.

Гриша, у которого настроение менялось быстрее, чем у наркомана, с видом загнанной антилопы схватил первое, что попалось под руку, и бросился в проем. Под руку ему попалась коробка с бережно собранным алкоголем. Это я уже понял по жалобному звону бутылок. Удивительное совпадение, конечно.

Зато Митя, как замечательный во всех отношениях черт и послушный помощник, взвалил на свой горб всю прочую поклажу и последовал за бесом. Оставались мы с Саней.

Домового к тому моменту будто тянули изнутри в разные стороны, норовя попросту порвать. Я и сам почувствовал, что дом теперь едва держался, грозя разлететься под напором хиста на части. Пришлось схватить Саню на его мягкие волосатые плечи и потрясти.

— Надо уходить.

Я боялся, что он попросту не отреагирует. После нападения домовой не произнес ни слова. Вдруг он настолько сконцентрировался на защите дома, что теперь для него не существовало ничего остального. Что называется, ушел в себя, вернусь не скоро.

Но нет. Саня еще находился если не в здравом уме, то в относительно твердом сознании.

— Не могу… просто уйти… Уведи… Пригласи…

Он не говорил, кряхтел, буквально выжимая из себя каждое слово. Но я все же понял, о чем идет речь. Все-таки не последний дурак, хотя у определенных людей имелись сомнения на этот счет.

Очень много ребят из нечисти были привязаны к конкретному месту, подчас против своей воли. Взять ту же кикимору. Она бы и рада была убраться из опостылевшего дома после смерти хозяйки, но не могла. В подобной ситуации оказался и домовой. Я читал в том же дневнике Спешницы, что часто нечисть даже оставалась на руинах разрушенного дома, в результате чего сходила с ума. Ну что ж, будем действовать по старой схеме.

Я торопливо снял с ноги кроссовок и скороговоркой выпалил.

— Домовой, домовой, тут послужил, пойдем и в мой дом.

Имелась полная уверенность, что присказка должна быть явно другой. К тому же, если совсем докапываться, то надо еще выяснить, какой тут имелся дом. Потому что в последнее время я их менял как перчатки.

Однако для какого-то высшего договора мирозданию подобного оказалось вполне достаточно. Потому что домовой внезапно выдохнул, словно скидывая с себя невидимый груз, который не было возможности больше нести. И я хотел бы сказать, что прыгнул в ботинок, но скорее обессиленно свалился, заодно уменьшаясь в размерах.

Я же услышал, как внизу, распахиваясь, ударилась о стену дверь, как одновременно разлетелись все стекла, будто находясь под давлением, как повело стены и