Пленники раздора - Алёна Артёмовна Харитонова

Они стояли, переплетя пальцы. Мёртвая девушка улыбалась. На её щеках цвёл румянец. И мягкие волосы блестели, рассыпавшись мелкими кудряшками. Тамир видел перед собой ту, которую давно забыл. Она оживала. А ему становилось холодно. Лютая стужа поднималась к сердцу, по пальцам ползли гнилостные пятна. Но он отметил это вскользь, даже без досады. А вот она увидела и испугалась. Её глаза в ужасе распахнулись.

– Нельзя! Долго нельзя!

Она попыталась вырваться, но он не дал.

– Запомни: долго нельзя! – взмолилась навья.

Он покачал головой, ещё крепче стискивая её пальцы. Пускай. Всё равно.

– ТАМИР!

И колдун проснулся, рывком садясь на лавке.

* * *

Хран грелся у остывающего кострища. Угли едва рдели. Подбросить бы веток, но нельзя: глаза привыкнут к свету – потом ослепнешь.

– А ежели обманет? – спросил обережник девушку, устроившуюся рядом на поваленном дереве.

Та пожала плечами.

– Не должен. Но ежели бы я ему верила, тебя бы звать не стала.

– Ну а коли не придёт?

– Придёт, – убеждённо ответила Лесана. – Науз с него никто не снимет. Значит, перекинуться он не сможет и тогда рано или поздно одичает. А они этого пуще смерти боятся.

Ратоборец недоверчиво покачал головой.

– А ежели осенённых приведёт?

Обережница развела руками.

– Как он их приведёт? Он же в волчьей шкуре говорить не может.

Оборотень обещал вывести дикую, оголодавшую стаю к маленькому хутору, раскинувшемуся в нескольких вёрстах от Старграда, аккурат на засидку обережников. Вот они и затаились тут нынче. Хорошо ещё, что не шибко морозная ночь выдалась. А то околели бы, покуда дождались.

Словно в ответ на мысли Лесаны, в чаще раздался протяжный волчий вой. А после нескольких мгновений тишины – повторный, но уже короткий, отрывистый.

Лют.

Вздели тетивы, приготовили стрелы. Снег нынче не сыпал, ветра тоже не было. Ещё и луна висела. Повезло.

– Ну, я пошла.

Лесана подхватила оружие и направилась к развесистому дереву.

Могучий ясень когда-то расщепило ударом молнии, и теперь в изломе толстого ствола удалось с удобством устроиться для стрельбы.

На противоположном краю поляны, на трухлявом пне, застеленном войлоком, скучал Тамир.

– Наконец-то, – проворчал он, когда Лесана прошла мимо. – Я уж думал, этот стервец ждёт, покуда мы заживо замёрзнем.

Колдун тоже на всякий случай изготовился для стрельбы, хотя нынче был просто приманкой для зверья. Сидит себе посреди полянки человек, заплутавший, озябший, напуганный… А что в обережном кругу сидит, так то не видно.

Лесана очертила место своей засидки и приготовилась.

Сызнова короткий вой. Значит, близко уже. Девушка достала из тула стрелу.

Волки вынеслись на поляну и замерли, любуясь на добычу.

«Добыча» печально сидела на пне, но, завидев стаю, встала во весь рост. Даже бежать не может, ибо ноги отнялись.

Вожак отделился от стаи и утробно зарычал.

– Боюсь, – сказал в ответ Тамир.

Звук человечьего голоса словно подстегнул оголодавших зверей. Они ринулись к тому, кто пах так сладко и вожделенно. Лишь вожак распластался в сугробе и стал быстро-быстро отползать обратно в чащу. Ловок!

А в следующий миг на ничего не подозревающих хищников обрушились жалящие стрелы. Стая распалась на беспорядочно мечущиеся, визжащие тени. Кто-то крутился волчком со стрелой, засевшей в спине, кто-то катался по земле, иные падали замертво. Но те, кого ещё не настигла погибель, рвались к добыче. Ошалевшие от голода и запаха человека, они утратили страх и чувство опасности, рычали и кидались, налетая на обережную черту.

А Тамир хладнокровно пускал стрелы в оскаленные морды. Убить так оборотней он не мог, но ослабить и упростить задачу ратоборцам ему было вполне по силам.

Над поляной неслись хрип, рык, визг, лязганье зубов и свист стрел.

Из своего укрытия Лесана хорошо видела, как мечутся волки. Один из обезумевших от ужаса и злобы зверей кинулся на Тамира, но тут же отпрянул от пущенной прямо в морду стрелы, метнулся прочь и налетел на Храна. Ратоборец потянулся за новой стрелой. Волк, почуяв близость смерти, развернулся в прыжке, поднял облако снежной пыли и понёсся в противоположную сторону, прямиком на Лесану.

Она знала: ходящий не прорвётся через обережную черту. Но тело сработало прежде мыслей. Обережница спрыгнула в снег и, шагнув вперёд, обрушила на зверя меч. Острая сталь перерубила хребет. Оборотень рухнул в сугроб. Чёрная кровь толчками забила из раны.

Когда всё закончилось, Лесана насчитала десять крупных хищников, утыканных стрелами или зарубленных мечами. Несколько волков, пытавшихся сбежать, погибли от клыков собственного вожака. Возвышавшийся над тушей загрызенного переярка Лют явно был очень доволен собой. Он встретился глазами с Лесаной, встряхнулся и, прихрамывая, подошёл, боднул в бедро, подставил шею. Левый бок у него был разодран и чёрен от запёкшейся крови.

– Их вожак оказался не так слаб, как ты надеялся? – спросила девушка.

Волколак глухо рыкнул, давая понять, что, покуда она не снимет науз, ответить ей нет никакой возможности.

Обережница покачала головой.

– Перекинешься в деревне.

Оборотень обиделся и отошёл.

Лесана повернулась к своим спутникам, велела:

– Уходим.

Хран как раз затоптал кострище. А Тамир, по своему обыкновению, стоял столбом, смотрел в чащу и шевелил губами.

– Чего ты там увидел? – удивилась девушка, вглядываясь в темноту.

– Подойди, – сказал он.

Лесана, недоумевая, приблизилась.

Колдун по-прежнему глядел в пустоту.

– Подойди.

Обережницу пробрал мороз.

– Тамир? С кем ты…

В этот миг он стянул с правой руки рукавицу, и Лесана увидела на бледной коже мерцающие серые линии, змеящиеся от запястья к кончикам пальцев.

– Запомни: долго нельзя, – сказал наузник темноте.

В нескольких шагах позади предостерегающе и глухо зарычал Лют.

– Тамир, ты меня слышишь? – спросила Лесана.

– Слышу, – ответил колдун, оборачиваясь.

Что-то в нём неуловимо переменилось. А что – обережница не могла понять.

– Я тебя помню, – вдруг сказал он. – Тебя зовут Лесана.

Девушка отпрянула.

– Что?

Но в этот миг Тамир моргнул и посмотрел на собеседницу с недоумением.

– Чего стоим? Идти надо. Холодно.

Он поднял со снега заплечник и направился прочь.

Лесана проводила его испуганным взглядом, а потом поспешила следом.

– Что это с ним? – тихо спросил догнавший её Хран. – Как увидел кого.

– Не знаю, – ответила она.

И только тут заметила, что Лют шагает рядом, поднырнув ей под руку. Обережница запустила пальцы в густой тёплый мех. Оборотень не вырывался. Но девушке казалось, будто бугры мышц под толстой шкурой напряжены, словно перед схваткой, и по ним нет-нет да пробегает лёгкая дрожь.

Только достигнув деревни, Лесана наконец поняла, что с ним: Люту было страшно.