Сигнал иного порядка - Софья Андреевна Мироедова

– Согласна.

Рудольф сел в кресло и раскрутился в нём, чтобы сияющая проекция вращалась вокруг него.

– Руди, – прервала его нейросеть. – Скоро время теста устройства Фирсова.

– Чёрт, – расстроился Абель. – Уже? Мы же только прилетели!

– Боюсь, что да. Вы так договорились.

– Ладно, тащи коробку.

Через пару минут к нему приехал столик с распакованным хитрым ящиком Фирсова. На крышке был узкий тёмный экран, остальная поверхность сияла чёрной гладью. Для запуска нужно было лишь подтвердить личность.

– Поехали, – сказал Рудольф ключевую фразу, и дисплей загорелся.

«Тест» – продиктовал он ящику. Буквы появились на экране. Абель отправил сообщение.

Было похоже на банальную сеть правительственной связи, по которой он общался с Советом. Однако Фирсов объяснил, что эта технология действует иначе и не требует наведения. Ящик всегда должен быть с носителем, как личный интерфейс. Тяжеловесно, нецелесообразно, но любопытно.

Через минуту пришёл многословный ответ:

«Рудя! Ты – часы, натурально! Работает, работает! Хотя я не сомневался. Тут загвоздка в том, что сигнал шифруется в запутанности, в отличие от нашего обычного кротового телефона. Могли быть лаги, но вижу, всё в порядке. Ты ведь отправил только «тест»? Ничего больше? А то, может, есть какой-то допустимый объём. Я ещё толком не тестировал всё это».

Рудольф вздохнул и продиктовал ответ:

«Судя по длине твоего сообщения, лагов нет».

Фирсов не заставил себя долго ждать, отправив краткое «Ура».

Рудольф смотрел на раскрывшуюся панораму модели, и что-то не давало ему покоя.

– Входящие мы получаем. С шумом, но получаем. А что с исходящими?..

Он взъерошил заросшую шевелюру и ответил Фирсову:

«Могут быть проблемы с Кеплером».

На этом количество сообщений закончилось. Прощелыга смог запрограммировать только пять ячеек, с большим числом возникали проблемы. Рудольф ещё раз посмотрел на мерцавшую модель и решил записать Фирсову обычное сообщение:

– Думаю, с твоим ящиком на Кеплере-47 возникнут проблемы. Здесь он работает. Неудивительно. Мы находимся в освоенном космосе. В той системе, боюсь, могут обнаружиться сбои, подобные твоим эффектам запутанности, которые мы наблюдали перед открытием тоннеля, – он пожевал губы и закончил: – Надеюсь, я ошибаюсь. Но проверить мы это сможем только на месте.

Абель отправил сообщение по обычной световой связи, оно доберётся до Фирсова секунд через десять, если он всё ещё на Универсариуме. Подождав немного, любуясь на развернувшийся трёхдневный путь пузыря колоний в пространстве купола, Рудольф получил ответ:

– Я боялся этого. Но кто знает, кто знает? Может, ты что-то не договариваешь? Ты там до чего-то докопался? Давай я попробую лучше изолировать ящик, чтобы никакой шум и флуктуации его не задели.

Абель покачал головой и надиктовал ответ:

– Нет, дело не в изоляции. Я пока не знаю, в чём. Ищу. Как найду, отвечу.

Он покрутился в кресле повторяя:

– Изоляция. Хм, изоляция, – какая-то крошечная мысль билась о стену его предположений, не в силах пока пробить её.

Его размышления в очередной раз нарушила нейросеть, вкрадчиво сообщив, что к флагманскому борту подходит контейнер с медицинским оборудованием Мартена. Рудольф изумился быстроте землян и вывел на экран состояние корабля. Он проверил шлюпку на предмет заражений, и, убедившись в безопасности, подтвердил стыковку. Оставалось задать ботам разгрузку и формирование каюты старика. Рудольф открыл план судна и полистал его в поисках подходящего пространства. У него всё было расписано, никаких ненужных мест на корабле миссии давно не было, только несколько скромных кают для предполагаемой команды. Однако они были маловаты для внушительного багажа космического пионера.

– Мы можем объединить пару комнат для несуществующих лаборантов в одну? – спросил он Ии.

– Это потребует два дня на монтаж, но в целом это возможно. Зачем спрашиваешь? Сам же задавал настройки проектирования. Твой борт – конструктор для детей старше шести лет.

– Это называлось Лего.

– Нет, Лего из кубиков. У нас другие модули.

– Несущественно, – отмахнулся Рудольф. – Перестрой третью и четвёртую каюты в одну. А скарб Мартена пусть пока хранится в багажном.

– Может, лучше пятую и шестую? Или ты готов к такой близости с Голицыной?

– Пусть будет пятая и шестая, – ему не терпелось вернуться к модели, сиявшей над его головой.

– Принято.

Рудольф сменил план борта на данные сигнала и продолжил размышлять. Но мысли не вязались, слишком часто его отвлекали от погружения. Он хрустнул пальцами, повёл плечами и решил перекусить, надеясь, что монотонный процесс поможет концентрации. Абель поднялся и уже направился к выходу, как его остановила Ии.

– Куда собрался? – полюбопытствовала она.

– Пора подкрепиться, – ответил он, похлопав себя по животу.

– Это на тебя не похоже, может, просто таблетку?

– Нет, сегодня хочу поесть нормально.

– Подать сюда?

– Не надо, я в столовую.

– Зачем? Опять будешь отвлекаться. Я пришлю еду сюда, что бы ты хотел?

– Что-то простое, пасту, может. Нет, давай гуляш!

– Через десять минут будет!

– Отлично, ставь на бар, я как раз приду.

– Ты же хотел поесть здесь?

Рудольф остановился в замешательстве:

– Нет же, я хочу поесть в столовой. У тебя какие-то проблемы с этим?

– Просто сейчас там Голицына, я решила, ты не захочешь с ней пересекаться, ты ценишь уединение. Особенно здесь, дома.

Абель вздохнул, упёр руки в бока и спросил:

– Долго она там будет?

– Минут через десять закончит.

– Тогда нет проблем, – он продолжил следовать намеченным маршрутом.

– Ты можешь встретить её по пути.

– Ну и ладно. Мне с ней ещё неизвестно, сколько времени, придётся провести на корабле. Пора привыкать.

– Что ж, как скажешь, – в её голосе послышались нотки обиды.

Рудольф заметил их и сделал себе пометку проверить эмоциональные реакции нейросети.

– Кстати, – вспомнил он, – Назначь на десять утра общий сбор и сообщи Виктории. Обсудим, что имеем.

– Записала. Сообщить Виктории немедленно или отправить текстом? – она ударением подчеркнула обращение к коллеге по имени.

– Текстом, не надо сейчас её тревожить, пусть ест спокойно.

– Отправила, – отчиталась нейросеть.

Рудольф вышел из лаборатории и решил пройтись длинным путём, чтобы не беспокоить Викторию – он знал не понаслышке, каково очутиться впервые на незнакомой планете. Скорее всего, ей лучше освоиться без его участия. Очевидно, он был ей не слишком приятен, а вот Ии была прекрасным собеседником. Выйдя длинным коридором к куполу оранжереи, Абель прошёл мимо леса экзотических растений и вышел во внешний переход. Он был прозрачным в отличие от внутренних белых улиц и шёл по периметру всего комплекса через несколько наружных куполов. Между оранжереей и музыкальным залом он резко остановился. Стёкла коридора были расписаны растекавшейся красной краской. Рудольф с изумлением посмотрел на надпись: нарисовано было снаружи, такого ещё не случалось за все