Меж авторский цикл "Боло". Компиляция. Книги1-13 - Кейт Лаумер

на холм и спуск с него дались ему нелегко, и он прекрасно осознавал, что чем дольше будет работать на раскопках, тем слабее будет становиться. Это знание заставляло торопиться со сроками осуществления их маленького заговора, если они все же решатся начать действовать.

Его разбудили незадолго до рассвета и начала новой рабочей смены, и следующие двенадцать часов он провел в грязной яме к западу от кратера, выкапывая осколки стекла, пластика и других материалов. Но мысленно он был еще там, на Холме Обозрения, и пытался разрешить проблему, с которой столкнулся Гектор, — обдумывая, как с ней может справиться крохотная, хоть и постепенно возраставшая группка бывших военных и гражданских, ставших рабами машин.

Когда смена закончилась, оба солнца еще стояли высоко в небе. Джейми вместе с несколькими тысячами других мужчин и женщин снова пришлось пройти три километра до бараков. Кормежки до захода солнц не предвиделось, и заговорщики — Джейми, Алита, Томас, Дитер и Вэл — встретились у восточной стены фабрики; сегодня к ним присоединилась и Шери Барстоу.

Когда он ее представлял, то не сказал — а она тоже не стала вспоминать, — что они встретились на костяной гряде пятидесятиметрового периметра Гектора.

— Так ты говоришь, что Гектор кое-что помнит, но совершенно ничего о битвах и о том, как его захватили, — задумчиво произнес Дитер. — Довольно странно. Откуда Хозяевам известны наши методы программирования, откуда они настолько хорошо знают Гектора, что смогли его так перепрограммировать?

— Болоботомия, — пробормотал Вэл.

— Прошу прощения? — не понял Дитер.

— Похоже, что Гектору сделали болоботомию.

— Как лоботомию человеку? Удалили часть его мозга?

— Ну не совсем так, — вставила Шери. — Память Боло нельзя просто нарезать, как филе.

— Это точно, — согласилась Алита. — У него голографическая память.

— Вы меня совсем запутали, — сказал Джейми. — Давайте с начала.

— Хорошо, — ответила Шери. — Вы понимаете концепцию голографической памяти?

Джейми нахмурился:

— Ну, я знаю, что такое голография.

— Ага, — добавил Вэл. — Трехмерная передача информации.

— Я говорю не об этом.

— Язык меняется вместе с технологией, — объяснил Томас. — Слово «голографический» взято из старого англика, нет, скорее даже из позднеанглийского языка. Еще докосмической эры.

— Правильно, — сказала Шери. — Первыми голографиями были неподвижные фото с голографическими элементами. — Кого-нибудь, допустим вашу старую тетушку Матильду, фотографируют, используя лазерные лучи, проходящие по ее телу с нескольких сторон. Отражаясь, они проходят сквозь квадратик пленки, которая регистрирует не свет, как нормальная фотопленка, а интерференционные узоры собранных вместе лазерных лучей. Конечно, сейчас это делается с помощью модулированных полей и силовых линз, но в прошлом использовали химически обработанный пластик. Если потом осветить эту пленку лазером с интерференционным узором, то — бац! — перед вами трехмерное изображение тетушки Матильды во всей красе!

— Ну… — неуверенно пробормотал Джейми. Он пока не понимал, куда клонит Шери.

— Самое интересное в процессе — это пленка. Если на нее посмотреть, не увидишь ничего похожего на изображение. Совсем не так, как с традиционным фотонегативом, где видно перевернутое изображение.

— Точно, — кивнул Томас. — Видны только кольца, разводы и полосы.

— Допустим, мы срежем уголок пленки, — продолжила Шери. — Но изображение тети Матильды вовсе не потеряет вдруг голову или руку. Нет! Все изображение останется целым… правда, возможно, станет менее четким и детальным. Если обрезать еще больше, половину пленки, Матильда все равно останется с нами целиком, но расплывающаяся, с размытыми очертаниями. Понимаете? Каждый кусочек пленки позволяет реконструировать все изображение, которое записано по всей поверхности пленки. Можно отделить тончайший кусочек, просветить его лазером и получить полное изображение тетушки Матильды, хотя его и не удастся разглядеть из-за размытых деталей.

— Если не считать того, что у меня нет тетушки Матильды, — сказал ей Джейми, — я все понял. Но какое отношение это имеет к…

— К памяти Боло, — кивнула она. — Я как раз к этому подходила. Не буду углубляться в то, как на самом деле работает психотронная память. Люди использовали самые разнообразные технологии для передачи и хранения информации, и физический процесс нам знать необязательно. Но память Боло вполне можно представить себе как квадратик пленки с голограммой тети Матильды. Она представляет собой единое целое, и информация ровно распределена по всему объему.

— Правильно! — вставил Томас. — Если от нее каким-то образом отрезать кусочек, Боло не забудет внезапно, что у него вчера было на завтрак. Нет, он будет все помнить, хотя, возможно, детальность и четкость воспоминаний станут не такими, как прежде. Словом, выборочно стереть память Боло нельзя.

Джейми секунду обдумывал услышанное.

— Но как тогда объяснить поведение Гектора? Он действует так, словно у него селективная амнезия. Он не помнит ничего важного… вроде того кто он или что произошло на Облаке. Я не уверен, но иногда мне казалось, что он что-то вспоминает, но тут же снова все забывает.

— Это вполне возможно, знаете ли, — заметила Алита. — Похоже на шунт данных.

— Что это такое?

— Она права, — сказала Шери. — Я и сама об этом думала. — Она помолчала, как будто подбирала слова. — Когда Гектор обращается к определенным данным… допустим, к результатам своей самодиагностики.

— Ага. Хороший пример.

— Ладно. Он запускает диагностику. Он получает результат. Все оказывается не таким, каким должно быть.

— Да уж, начиная со здоровой дыры в борту.

— Точно. Данные сначала поступают в его основную память, становясь частью целого, затем идут в оперативную память, которую можно назвать его сознанием.

— Эта оперативная память. Она не такая, как голографическая, о которой вы рассказывали?

— Она голографическая. И тоже часть общей системы памяти Боло. Но в каком-то смысле она действительно другая: это подраздел памяти, работающий с «здесь и сейчас». Именно там он составляет планы, взаимодействует со своим окружением и делает все остальное, чем занимается любое разумное, обладающее сознанием существо, когда думает. По-видимому, при переходе от основной памяти к оперативной информация каким-то образом перехватывается.

— Вы хотели сказать, физически перехватывается, — вставил Вэл. — Так, говорите, внутри Гектора сидит какое-то устройство «щелкунчиков»? Что-то, что наблюдает за информацией, попадающей в оперативную память, и перехватывает ее?

— Скорее всего, — согласилась Алита. — Им бы не удалось просто перепрограммировать его.

— Почему нет? — осведомился Вэл.

— Очевидно, что язык программирования и протоколы данных «щелкунчиков» не такие, как наши, — объяснил Томас. — Их машины не могут говорить с нашими, не используя посредник-транслятор.

— Но они должны были знать что-то о работе наших компьютеров, — заметил Джейми, — иначе им бы не удалось запрограммировать транслятор.

— У них был «Эмпирион», — напомнил Вэл. — Там были компьютеры, в том числе и психотронные. И люди, которые знали, как их программировать.

«Эмпирион» был одним из транспортов, двести стандартных лет назад доставивших на Облако колонистов. Переоборудованный в исследовательское