Возродившийся - Георгий Лопатин

– Хм-м… – призадумался Цымбал. – Это уже интересно…

– Ну а если сам вдруг станет против, то можно дать ему понять, что это отличный инструмент для выявления тех, кто из доброжелателей хотят воспользоваться им как тараном, чтобы свалить своих соперников в науке или искусстве.

– Нет… тут точно мимо, – с сожалением покачал головой Цымбал, немного подумав. – Вой и вонь до небес поднимется. Эти молчать точно не станут… и так от дерьма всяких диссидентов отмыться не можем.

Помолчали.

– Так что Михаил Степанович, мне подготовить группу, чтобы не терять время? Если будет однозначный запрет, то всегда можно все отменить. А так, если потребуют каких-то итогов для принятия окончательного решения, то можем показать первые результаты. Приборы ведь еще нужно создать и наработать опыт использования.

Тут нахмурившийся Цымбал замолчал и надолго, только карандашом по столу постукивал, словно морзянку отбивал.

– Не торопись… – наконец произнес глава ПГУ. – Сам знаешь, поспешишь – людей насмешишь. Там очень не любят, когда такие дела делают без их прямого приказа… головы вмиг слетят, стоит только лишь появиться подозрению, что мы что-то затеяли по своей инициативе… Я пока осторожно провентилирую вопрос у Семичастного, а до этого сидим тише воды, ниже травы… Понятно?

– Так точно.

Барышников решением «молодого» начальника оказался не слишком доволен, но в принципе понимал его резоны. Тут действительно как на минном поле, один неверный шаг и конец карьере.

Рабочее место Дмитрию определили в одном из кабинетов «американского отдела» и его мягко говоря поразил режим работы в Конторе.

Рабочий день в КГБ начинается в 9 часов утра. Опоздания, как ему сразу пояснили, не приняты, хотя никто специально не отмечает, в какое время пришел сотрудник.

Первым делом брались за чтение газет во время этого процесса сотрудники то и дело травили анекдоты, причем весьма провакационные.

Очень любил это дело сосед Носова в звании капитана водивший знакомство с сотрудниками, что занимались диссидентами.

– Хотите новый анекдот?!

– Давай!

– Вопрос: Является ли коммунизм наукой? Ответ: Нет. Если бы он был наукой, его бы сначала попробовали на собаках.

– Ха-ха-ха!

От первого такого анекдота у Дмитрия глаза на лоб полезли, что конечно же заметили коллеги и засмеялись еще сильнее.

– Думаешь провокация? – с ухмылкой произнес один из старичков в звании майора.

Носов промолчал держа нейтральное выражение лица.

– Не дергайся… в конце концов мы должны знать врага в лицо, чем дышат, куда бьют. Может ты знаешь чего-нибудь?

– Нет…

– Ну, тогда слушай еще один… За отличную работу в поле товарищ Иванова награждается мешком зерна! Звучат бурные аплодисменты. За отличную работу на ферме товарищ Петрова награждается мешком картошки! Снова хлопают в ладоши. За отличную общественную работу товарищ Сидорова награждается полным собранием сочинений Ленина! Опять аплодисменты, и чей-то голос: «Так ей, сволочи, и надо!»

– Ха-ха-ха!!!

После анекдотов обсуждали прочитанные или просто слышанные где-то новости.

– О, китайцы сбили U-2!

«А за день до этого гробанулся наш Ту-104 под Хабаровском», – вздохнул Носов.

Далее следовал перекур, где снова травили анекдоты и делились слухами.

Все это вызывало у Дмитрия, научно выражая когнитивный диссонанс. Все оказалось совсем не так как он ожидал от службы в КГБ, где все по его мнению должны были держать рот на замке и следить друг за другом.

«А оказался словно в офисе мелкой фирмочки, кофемашины только не хватает и кулера с водой, – подумал он. – Потому как в крупной точно уже все заложили бы всех за проявление нелояльности».

Наконец где-то к десяти начитается работа. Открываются сейфы, вынимаются дела и раскладываются по столу. Тут опять новый анекдот, значит, работа в сторону. Только начнешь что-нибудь писать, зайдет кто-нибудь из другого направления или отдела, так просто поболтать. Опять стоп.

Часы показывают одиннадцать.

– На производственную гимнастику становись! – раздается команда дежурного по коридору.

Все выходят в коридор и пятнадцать минут сотрудники делают легкие разминочные упражнения.

«Серьезно?!» – офигевал Дмитрий от происходящего.

Гимнастика дело конечно хорошее, но как-то не ко времени. Потому как после нее остается только 45 минут до обеденного перерыва. Какая уж тут работа! Тем более что на обед все стараются ускользнуть раньше, чтобы побыстрее пообедать и иметь еще время на свои дела.

– Я в магазин! – предупредил всех капитан.

– Давай… – кивнул майор и обратился к Носову: – В шахматы играешь?

– Играю…

– Давай партейку сыграем, – достал он доску из ящика своего стола.

Делать нечего, как в прямом так и в переносном смысле и Дмитрий подсел за стол к майору играть в шахматы. Кто-то курит, другие чешут языком ни о чем обсасывая услышанные слухи.

Впрочем, надо было признать, что такая ситуация характерна для простых сотрудников Управления. Интенсивная работа начинается с начальника направления. Ему приходится постоянно сидеть около телефона на случай, если позвонит начальство. Начальник направления поддерживает все контакты с вышестоящим руководством, и они его дергают по всем мелочам.

«Жизнь – это борьба. До обеда с голодом, после обеда со сном», – вспомнилась Дмитрию где-то слышанное изречение, созерцая сонную обстановку в кабинете.