ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

Доля закурил и взглянул на часы. Взял обрез, поводил им вправо и влево. Все будет путем, братаны: он построил колечко из пальцев, несмотря на голую грудь, упрятанные в дорогие перчатки с обрезанными пальцами. Времени оставалось совсем в обрез - тот самый, который он прихватил; Доля взвел курок и застыл, завороженно следя как, по-задуманному неспешно и безнадежно, опадает сосна.

Доля затянулся, отвел руку, где была сигарета, и та отрава была выбита в снег тихим выстрелом белоснежного снайпера.

- Братва! - истошно закричал Доля.

Сигарета воткнулась фильтром вниз и курилась под снегом кем-то другим, не Долей. Грибные повскакивали, налаживая оружие. Фургон перевалился через сосну и резко остановился. Бронированные двери распахнулись, и в снег, подобно сигарете, воткнулся обидчик: Эл-Эм, Куккабуррас, Палл-Малл, Поймал. Он ничего не понимал, и по его растерянной физиономии Доля сперва решил, что это действительно копия, причем безоружная копия; вот этого он понять никак не мог и не успел, так как очередной гном навел свой оптический крестик сперва на левый, а после - на правый сосок несостоявшегося Лесника, еще недавно футуристически окрашенные кетчупом.

Доля выронил обрез и повалился в снег.

Куккабуррас с неожиданным проворством вскочил и попятился к теплому и купленному, арендованному фургону. Но из фургона посыпались пули, и первая пробила новенькую повязку, которые Куккабуррас менял, как трусы, вонзилась в пропащий глаз, а в настоящий, хороший - вторая, и тоже не хуже первой.

Гномы пощелкивали с белого косогора, как орешки из шоколада Альпенгольд.

Бригада прореживалась, не понимая, откуда жалят. То же самое происходило с орлами Эл-Эм’а, вдруг объявившимися гуртом и открывшими беспорядочную стрельбу.

Тут из фургона вывалилась основная масса личного и притом совершенно безличного состава - кроме козырных мастей-управленцев.

Она втоптала Эл-Эм’а в вечную мерзлоту, тем самым несколько уподобив его участь судьбе многослойного Билланжи.

Последней вывалилась копия Куккабурраса, сразу же поплывшая, вызывая ужас у грибных ревизоров. Отвалилась челюсть, вывалился язык, а ноги сложились единым мотком и стали худеть на глазах. По щеке пополз-таки новорожденный глаз. Дубликат воздел руки, словно к кому-то взывая - и уронил их, по бокам от себя, отдельно.

Теперь началась настоящая пальба, и даже раздался робкий взрыв, но был забыт, едва отзвучало эхо.

В самой глубине фургона сидел в наушниках Мувин, сжимавший чашку с дымящимся кофе.

- Не надо было убивать Куккабурраса, - поморщился Амбигуус-отец. - Всю эту мерзость - давно пора, народ нам спасибо скажет. Но этот что-то знал...

- Надо, - засмеялся полковник, подобно озорному мальчишке. - Это был не Куккабуррас.

- То есть...

- То есть его долгоиграющий вариант. Он очень хитер. Он еще, граждане, покажет себя.

- Сколько же их?

- Я думаю, не больше двух, - ответил Амбигуус-младший. - А то и вовсе один, натуральный. Душегуб. И он придет.

Гастрыч угрюмо сосал остывающий чай. Ему не дали пострелять из автомата, и он смертельно обиделся на всех.

- Или грудь в крестах, или голова в трусах, - горевал Гастрыч.

Мувину захотелось хоть чем-то утешить волонтера.

- На вахту хотите к нам? - спросил он. - Или в кадры? В прозекторскую?

- Не хочу, - огрызнулся Гастрыч.

Но было понятно, что предложения уже поочередно рассматриваются и поочередно же принимаются - правда, в разной последовательности.

...Полковник впитывал информацию и кое-какой делился.

- По городу идут аресты, - рассказывал он доверительно. - Малины и притоны накрываются и закрываются. Кардинал упал с нар и сломал себе шею... это несколько преждевременно, но не может не радовать... Зазор, к несчастью, неуловим... Он знает многое... Попутно раскрыто тысяча девятьсот девяносто девять преступлений, изъяты сотни единиц нигде не учтенного и неизвестно, где произведенного, оружия... Пожар в особняке Давно... это уже чья-то мелочность... вы не догадываетесь, чья?

- Брата-близнеца, - предположил Артур Амбигуус-старший. - Помните, он разволновался? Неспроста, видать...

- Его брат работает у нас в органах, и никакой он ему не близнец, - улыбнулся полковник Мувин. - Он и курирует данное дело. Это Куккабуррасу всегда и во всем виделось собственное отражение. Это вообще его сводный брат. Возможно, что он ему вовсе не брат, а кисель, разведенный на семьдесят седьмой воде... Это настолько секретные сведения, что я совершенно не вправе о них говорить. Я готов поручиться,. что такая самовлюбленная личность, как Куккабуррас, никогда и ни за что на свете не признал бы родства, доведись ему встретить с неугодным к тому же братом... Как же расшвыривает людей наша жизнь, до чего же безжалостен наш удел...

Амбигуус-младший читал интернетный журнал, прислушивался к выстрелам за фургоном и сдержанно улыбался.

"Главное - клюнул, - говорил он себе - Он понял, где это спрятано. Только там, откуда вообще пошло. Где смерть. И он придет, он обязательно придет. И получит..."

Он подошел к дверному проему, взялся за края, выглянул: операция шла к концу. Все операции тяготеют к небольшому, хотя бы косвенному, кровопусканию. На трупы Куккабуррасов - втоптанный, покрепче, и почти растекшийся, пожиже - он посмотрел донельзя презрительно.

"Главное, я - в системе, - сказал он, чуть ли не вслух. - Меня берут, меня уже взяли...А когда я покажу им убийцу, меня вообще оторвут с руками".

- Об чем задумался, студент? - окликнул его полковник, не снимая наушников: отменный слух, улавливающий молчание.

- О службе, товарищ Мувин, - вздохнул Артур. - О государстве, о малой родине. Об умножении и размножении путем деления, а иногда - вычитания. Впрочем, бывают сложные случаи, когда приходится извлекать квадратный корень.

Что-то ударило его в спину.

Амбигуус обернулся. Оказалось, что это белоснежный карликовый снайпер, донельзя довольный успехом, метнул в него снежок - и попал, как легко догадаться.

- Смотрите! - закричал Гастрыч.

Частица Куккабурраса, неожиданно обнаруживая прыть, о которой не думали раньше, ползла за втоптанную пазуху, ввинчивалась поглубже, вытягивала флягу, выливала ее содержимое в рот, уже лишенный зубов. Через две секунды почти полностью собранный Куккабуррас стоял на карачках. Еще через секунду он мчался, как заяц, к ближайшему подлеску, и даже Амбигуус-младший разинул рот, потому что ни разу еще не сталкивался с таким активным воссоединением фрагментов. Сугубо в кино - и точка.

Снайпер сработал оперативно, но невпопад: послал тому вдогонку новый снежок, автоматически считая своим неглубоким, к несчастью, умом - обычно снайперы очень умны и хитры, - что операция успешно завершена, и можно поиграть, но в руках у него - винтовка.