Маршал северных направлений - Герман Иванович Романов

Этой зимой кавалерия с лыжниками, другого средства у нас нет. Но нужно воссоздавать заново стрелковые и механизированные корпуса, пусть последние и будут в ином виде. Но они настоятельно нужны, без хорошо организованных танковых войск, включающих в себя танковые армии и корпуса, любое наступление, сколько не стянуть артиллерии, захлебнется. Нужно рвать фронт, и делать глубокие прорывы — о о этом я написал Шапошникову. Да, сейчас мы это не умеем, но ведь надо же учится, пробовать самим, а не ждать распоряжения сверху. Любое проявление инициативы должно приветствоваться, если, конечно, от дурака не идет — тогда нет ничего опаснее. А потому кадры подбирать нужно сейчас, благо известно, кто проявил себя в боях, а кто нет. И мы с тобой уже многих таких выявили…

Кулик осекся — на столе у Жданова раздался характерный звонок телефона, и можно было не сомневаться, кто сейчас ночью позвонил в Смольный — такое мог сделать только один человек…

Бронетранспортер на базе танка Т-60 в качестве тягача полкового 120 мм миномета (реконструкция). В качестве вооружения имеется только пулемет.

Глава 51

— Александр Петрович, я вам отдал свою собственную бригаду, сформировал сам, но вот командовать в бою вам придется. На Медынь идут германские танки, они уже в Юхнове. Нужно задержать продвижение любой ценой, пока 37-й и 38-й укрепрайоны не займет наша армия. Да, войск мало — всего пять дивизий, но там уже две дивизии московских ополченцев, да еще выходят отступающие войска. Оборону 35-го Волоколамского и 36-го Можайского укрепрайонов займут поднятые по тревоге части Московского гарнизона. Да еще фронтом на юг должна стать армия Рокоссовского из состава Западного фронта. Но ей тоже нужно время на переходы, и подготовится к обороне. Иначе немцы играючи зайдут как в тыл наших войск под Вязьмой и Ржевом, да еще могут ударить напрямую и прорваться сразу к Малоярославцу — ведь у них две танковые армии, плечо к плечу. А потому мы должны выиграть не менее двух, но лучше трех суток.

Командующий «подвижной группой» 4-й армии генерал-майор Баранов говорил взволнованно, все прекрасно понимали, какая сложилась скверная ситуация. Есть хорошо оборудованные позиции с дотами, причем многие имеют артиллерийские капониры, с вырытыми противотанковыми рвами, закрытые заграждениями из колючей проволоки и выставленных «ежей», в ряде мест уже выставлены мины. Вот только все это прикрывается немногочисленными пулеметно-артиллерийскими батальонами «уровских» гарнизонов, ополченцами, да курсантами двух подольских военных училищ, что были подняты по тревоге. Но зато через трое суток их подкрепят сразу двумя гвардейскими стрелковыми дивизиями, но время уже не терпело.

Командарм-4 генерал-лейтенант Попов приказал направиться поближе к Юхнову и встать на пути 3-й танковой группы, наступавшей по Варшавскому шоссе. Полковник Старокошко получил распоряжение выдвинутся к Мятлево со своей 123-й танковой бригадой и там дать бой. Всего одна бригада, едва три тысячи бойцов и командиров, против наступающей танковой группы, которая вытянулась по шоссе на многие десятки километров, до самого Рославля. О ее силах можно было догадываться, но не менее трех моторизованных корпусов. Зато за бригадой в Медыни уже находилась 316-я стрелковая дивизия, усиленная противотанковым полком.

На левый фланг в Острожное выдвинулась для прикрытия 24-я танковая бригада полковника Орленко, ей нужно было не давать немцам возможности пройти проселками, и успеть подготовить засады. А вот с севера, куда мог дальше пойти прорыв, начали занимать оборону спешенная 27-я кавалерийская дивизия генерал-майора Тимофеева, подкрепленная вторым противотанковым полком. В случае прорыва через Медынь на север ей нужно было продержаться до подхода частей Рокоссовского, иначе немцы могут пойти вдоль можайской укрепленной линии далеко на север. И тогда весь Западный фронт окажется в катастрофическом положении, отрезанный от Москвы, с единственной оставшейся возможностью отступления всех пяти армий только на Калинин, и не факт, что все они выйдут из формировавшегося «мешка». А вот полный беспорядок практически неизбежен, многое будет брошено, особенно тяжелая артиллерия, которая «подпирала» протяженный Ржевско-Вяземский оборонительный рубеж.

Так что главное сражение придется давать именно 316-й дивизии генерал-майора Панфилова, которая по приказу быстро выдвинулась к Медыни, и там придется принимать бой, за пределами укрепленного сектора. А потому генерал стоял рядом с ними мрачный — его бойцы с помощью строительного батальона и местных жителей наскоро превращали Медынь в импровизированную крепость, времени до рассвета оставалось не так и много, хотя ночи уже длинные и холодные — все же начался ноябрь. С неба противно накрапывало, мокрые шинели не согревали, люди «согревались» в работе — сырая земля копалась плохо, везде стоял негромкий мат, сопровождавший работу. Однако никто не жаловался — после волховских болот с вечной сыростью местные леса, фактически Подмосковье, показались чуть ли не курортом — а там призванные из теплого Семиречья люди постоянно болели, надрывно кашляли, да и копать болотистую почву куда труднее. А уж занимать позиции вообще сплошная тягость — вечно мокрые бойцы под обстрелами во время боев ругались на всех языках, которые знали.

— Надо продержаться три дня, что ж — придется умирать, но выстоим. Да и погибать теперь не так страшно — хоть в болоте не похоронят, в тухлой воде, как говорят мои бойцы. А танки есть чем встретить — одни «гадюки» маршала Кулика чего стоят, каждый их укус «ядовит».

Хотя шутка генерала Панфилова была невеселой, все улыбнулись — каждый понимал, что не только свой страх нужно перебороть, но и сделать так, чтобы бойцы поверили в свои силы.

— «Гадюки» что надо, впечатляют, — произнес Александр Петрович, понимая, что к нему все прислушиваются. Свою роль сыграло одно обстоятельство — он был командующим БТМВ 54-й армии, а потом и упраздненного Волховского фронта и считался в фаворе у маршала Кулика. И так оно и было — Григорий Иванович без обиняков прямо сказал ему, что отправляет за генеральскими звездочками, нужно только показать другим, на что способны танки, действуя из засад, и ведя активную оборону. Да и 123-я бригада была сформирована из 1-й танковой дивизии, которой командовал генерал Баранов. И собрали в нее лучшее, что было на Ленинградском фронте, укомплектовали по полному штату, «ленинградскому», что был гораздо «весомей», чем принятый — без малого три тысячи бойцов и командиров.

Танкового полка в бригаде не имелось, его сочли ненужной инстанцией, только мешающей управлению комбригом напрямую. Но сам командир полка стал его заместителем. И в бою должен возглавлять полковую группу, каких в бригаде было две. Каждая