Фермер 1: перерождение - Алим Онербекович Тыналин

— А что дальше делать будем? — спросил Федька, помогавший упаковывать оборудование.

— Ехать к Кутузову, анализы делать, — ответил я, укладывая пробирки в термостат для транспортировки. — А потом план составлять, как с этой солью бороться.

В лаборатории ветстанции пахло химическими реактивами и дезинфекцией. Кутузов встретил меня в белом халате, испачканном пятнами различных растворов. На лабораторном столе стояли колбы с мутными жидкостями, он проводил очередные анализы воды для животноводческих ферм.

— Опять с загадками? — улыбнулся лаборант, отрываясь от микроскопа. — На этот раз что исследуем?

— Солончаки возле озера Горького, — ответил я, выгружая пробирки на стол. — Нужно определить тип и степень засоления.

Кутузов взял одну из пробирок, рассмотрел содержимое на свету. Почва имела неприятный серовато-белый цвет с рыжими разводами.

— Классическая картина солончака, — констатировал он. — Видите эти белые прожилки? Это кристаллы солей, выступающие по капиллярам.

Мы принялись за анализы. Каждый образец растворяли в дистиллированной воде, фильтровали через бумажный фильтр, полученную вытяжку исследовали на содержание различных солей.

— Хлориды определяем нитратом серебра, — объяснял лаборант, добавляя в пробирку несколько капель реактива. — Если выпадает белый осадок, значит, есть поваренная соль.

Осадок выпал практически во всех пробах, причем в большом количестве. Это означало высокое содержание хлорида натрия, обычной поваренной соли.

— А сульфаты проверим хлоридом бария, — продолжал Кутузов, переходя к следующему анализу. — Сульфаты дают белый осадок, нерастворимый в кислотах.

Сульфатов тоже оказалось много, особенно в образцах из нижних горизонтов почвы. Это сернокислые соли натрия и магния, еще более вредные для растений, чем хлориды.

— Карбонаты определяем соляной кислотой, — завершал серию анализов лаборант. — Если шипит и пенится, значит, присутствует сода.

Реакция на карбонаты тоже была положительной, хотя и слабее, чем на хлориды и сульфаты.

К вечеру картина засоления стала ясной. Почвы содержали смесь различных солей, причем концентрация в несколько раз превышала допустимые нормы. Ни одна сельскохозяйственная культура не могла нормально развиваться в таких условиях.

— Что посоветуете? — спросил я, изучая результаты анализов.

— Промывка, дренаж и подбор солестойких растений, — ответил Кутузов, снимая испачканные перчатки. — Другого способа рассоления не существует.

— А какие растения солестойкие?

— Из кормовых трав — житняк, пырей солончаковый, солерос. Из древесных — лох серебристый, тамарикс. Они не только выносят засоление, но и способствуют рассолению почвы.

Вечером дома я засел за изучение литературы по мелиорации солончаков. В районной библиотеке удалось найти несколько книг по этой теме: «Мелиорация засоленных земель» профессора Ковды, переводы американских исследований, опыт освоения целины в Казахстане.

Основные принципы мелиорации оказались довольно простыми. Сначала нужно понизить уровень грунтовых вод с помощью дренажных систем. Затем промыть почву пресной водой, чтобы вымыть соли из корнеобитаемого слоя. И наконец, высадить растения, которые могут расти на слабозасоленных почвах и способствуют их дальнейшему рассолению.

Но где взять пресную воду для промывки? Ближайший источник, родник Студеный, находился в трех километрах от солончаков. Потребуется проложить водопровод или организовать подвоз воды автотранспортом.

Я достал лист ватмана, закрепил на чертежной доске и принялся составлять схему мелиоративной системы. Сеть дренажных канав для отвода засоленных вод. Магистральный водопровод от родника. Распределительная сеть для подачи промывной воды.

На следующий день я отправился к Матрене за советом. Дорога к ее дальней избушке шла лесными тропами, петляющими между замшелых валунов и поваленных деревьев.

Матрена встретила меня на пороге, опираясь на суковатую палку из березового капа. На ней темно-синий сарафан поверх белой холщовой рубахи, голову покрывал черный платок, повязанный по-старинному под подбородком. На шее висели узелки из мешковины, обереги с сушеными травами.

— А, опять батюшка пришел, — улыбнулась она беззубым ртом. — Проходи, проходи. Чаем угощу, медком побалую.

В избе пахло сушеными травами, печным дымом и старым деревом. Под потолком свисали пучки растений: зверобой с мелкими желтыми цветочками, календула оранжевого цвета, ромашка белоснежная, мать-и-мачеха с широкими листьями. На полках стояли банки из темного стекла с настойками и порошками, каждая с рукописной этикеткой, написанной фиолетовыми чернилами.

— Матрена, опять за советом пришел, — сказал я, усаживаясь за дощатый стол, покрытый домотканой скатертью в красно-белую клетку. — Есть у нас земля соленая, возле озера Горького. Ничего на ней не растет, только белые разводы.

Старуха задумчиво покачала седой головой, разливая чай из потемневшего от времени самовара:

— Знаю то место, сынок. Озеро горькое-пригорькое, вода в нем как слезы. Скотинка туда на водопой не ходит, чует, нехорошая водица.

— А травы какие на соленой земле расти могут? — поинтересовался я, прихлебывая горячий чай с липовым медом.

— Есть травы-солянки, они соль любят как сахар, — оживилась Матрена, вставая и подходя к полке с засушенными растениями. — Вот глянь, что у меня есть.

Она достала пучок сухих растений серо-зеленого цвета с мясистыми листочками и мелкими невзрачными цветками.

— Это солянка содоносная, — пояснила старуха, размяв веточку между пальцами. — На самых соленых местах растет, где даже полынь не выживает. А еще есть лебеда солончаковая, сведа белая зовется.

Второй пучок имел листья треугольной формы с белесым налетом, словно припорошенные мукой.

— Животинка эту траву охотно ест, — продолжала Матрена. — Овцы особенно любят, от нее молоко жирнее становится. А еще лебеда соль из земли вытягивает, за два-три года почву почистит.

— А еще какие травы знаешь?

— Житняк солончаковый есть, пырей солонцеватый. Они как будто для соленой земли созданы. — Старуха вернулась к столу, достала из шкатулки с медными уголками еще несколько засушенных образцов. — А из деревьев лох серебристый подходит. Его еще джидой называют. Красивое дерево, листочки серебристые, плоды сладкие.

Я внимательно рассматривал растения, записывая названия в блокнот с твердой обложкой. Народная мудрость опять подсказывала научное решение.

— А где семена этих трав взять можно? — спросил я.

— В степи они растут, кое-где по солончакам. — Матрена указала рукой в сторону озера Горького. — Вон за холмом, возле соленых озерков, полно их. Только собирать надо вовремя, когда семечко созреет.

— А когда это бывает?

— У солянки в августе-сентябре, у лебеды чуть раньше. Житняк и пырей по осени семена дают. — Старуха налила мне еще чаю, добавила меда из глиняного горшочка. — Только помни, сынок, не все семечки всходят. Соленая земля привередливая, не каждое растеньице примет.

Я поблагодарил Матрену за советы и отправился в обратный