Охотник на ведьм - Владилен Янгель

- Но взамен я хочу попросить об одной услуге. - Подался вперёд Лимбий.

- Какой же? - Спросил я, предчувствуя грядущие неприятности.

- Две недели назад у нас остановились три брата, сопровождающих отловленную в одной из деревень ведьму. - Начал брифинг настоятель, заставив меня почувствовать героем второсортной ролевки.

- И они, естественно, пропали, отлучившись в этот лес? - Поинтересовался я саркастически.

- Ты что-то знаешь об этом? - Насторожился Лимбий.

- Перестань! - Рявкнул я грозно, во всяком случае, мне так показалось. - Говори начистоту, ты ведь понимаешь, что сокрытие информации от инквизиции — очень тяжкий грех, настолько тяжкий, что придётся отправить тебя к всевышнему, чтобы он лично рассмотрел возможность снять с тебя столь тяжкий грех!

- Я ничего такого не скрываю. - Запротестовал настоятель, но я нюхом чувствовал ложь, пусть и непрямую.

- Предупреждаю в последний раз. - Прошипел я, наставив на настоятеля пистоль. Пусть он и не заряжен, но Лимбий-то об этом не знает. А даже если и знает, плавающее перед твоим лицом лезвие куда страшнее, чем милосердный выстрел в голову.

- У них началась лихорадка. - Проскулил настоятель, похоже, я нагнал-таки на него страху. — кровавая лихорадка! - Добавил Лимбий, и тут жутко стало уже мне.

- И где они? - Спросил я, с трудом проглотив ком в горле — воспоминание о горящей деревни и полных страданий стонах ещё слишком свежо, чтобы безнаказанно о нём вспоминать. А ещё я очень хотел бы забыть скелетообразную тварь в едва не прикончившую меня утром, во что же превратились сопровождавшие ведьму монахи? Быть может, это один из них и напал на нас утром?

- Как зовут эту ведьму? - Спросил я резко.

- Кажется, сопровождавшие ведьму браться называли её Ультиной. - Сообщил настоятель, не слишком уверенно.

- Мне нужно её увидеть. - Заявил я непререкаемым тоном.

- Конечно, конечно. - Торопливо закивал Лимбий и, поднявшись из-за стола, пошёл к выходу. Сунув пистоль обратно в перевязь, я последовал за главой здешних монахов. Идти пришлось довольно долго. Как оказалось, в монастыре весьма обширные подвалы и даже один ледник. Бо́льшая часть помещений сейчас, правда пустовала, но отнюдь не маленькое поле позади монастыря недвусмысленно намекало, что осенью подвалы будут заполнены. Проведя меня по узкому сухому коридору, настоятель остановился у хлипкой деревянной двери, низ которой был окован железом. На камеру каморка не тянула по двум причинам: во-первых, из-за размеров — метр на полтора и в высоту от силы сантиметров сто семьдесят, а во-вторых, из-за полного отсутствия в ней чего-либо кроме ведьмы. Во всяком случае, неподвижный свёрток, обмотанный цепями едва ли, является предметом интерьера.

- Открывай! - Приказал я настоятелю. Лязгнул засов, явно наскоро прибитый к хлипкой двери. Шагнув в камеру, я поразился отсутствию запахов. За две недели в камере без клозета должен был появиться весьма специфичный запах, однако его не было. Отметив этот факт, я осторожно приблизился к укутанному цепями свёртку. Позади меня настоятель что-то сосредоточенно бубнил, слов было не разобрать, но, думаю, я не ошибусь, если предположу, что это молитва. Ещё шажок и рука, словно сама собой легла на рапиру. Нащупав другой рукой, пистоль, я осторожно ткнул в свёрток носком сапога. Реакции не последовало.

- Ультина. - Позвал я негромко, цепи звякнули, однако никакого движения я не заметил. Бубнение позади усилилось, похоже, настоятель нешуточно испуган, однако покинуть это место, отчего-то не спешит.

- Ультина! - Позвал я громче, цепи вновь звякнули, а спустя миг мне в глаза уставились два багрово-красных зрачка, наполненных нечеловеческой злобой. Я не закричал от страха только потому, что ужас сковал горло ничуть не меньше, чем всё остальное тело. Мгновением позже, рукоять пистоля врезалась как раз промеж пылающих багровым светом глаз, не теряя ни секунды, я добавил коленом. Ведьму, если это багровоглазое чудовище можно так назвать, отшвырнуло назад. Громко зазвенели цепи, и на меня уставилось лицо, которое, безусловно, когда-то было женским. Почему было? Ну, хотя бы потому что не бывает женщин с такими зубами — это не эстетично. Про глаза вообще молчу, ну не может у самок хомосапиенса быть таких глаз, ну хоть ты тресни, они правда и своими могут смотреть ничуть не менее злобно. Из груди вырвался нервный смешок. Надо же! вот значит, как настоящая ведьма-то выглядит, не милая старушенция, балующаяся настойками из мухоморов, и не сексапильная дамочка в чёрном с нелепой шляпой на голове. И тут меня прошило понимание, а ведь я уже видел подобное лицо, этот взгляд мне определённо знаком. Перед глазами пронеслась заваленная трупами площадь Олидбурга и монстр, потрошащий трупы в поисках не то ингредиентов, не то ещё чего. Его лицо было примерно таким же, если, конечно, сделать поправку на пол или не делать, лица ведь я всё равно не рассмотрел.

- Ультина, ты можешь говорить? - Спросил я, старясь не смотреть в мерцающие красным глаза ведьмы. В ответ раздалось столь мерзкое шипение, что сомнений не осталось — если она и может говорить, то только со змеями, эту догадку немедленно подтвердил длиннющий раздвоенный язык, на миг, показавшийся из усеянной клыками пасти.

- Значит, не можешь? - Хмыкнул я как можно более небрежно.

- Могу, ищейка... - Прошипел отвратительно шипучий голос, так, наверное, разговаривала бы мифическая мать всех змей.

- Лимбий, уйди! - Приказал я, однако в ответ не услышал ни звука. Рискнув на время отвести взгляд от ведьмы, я глянул за спину. Лимбий стоял позади в такой неподвижности, что его можно было бы спутать со статуй, если бы не непрестанно шевелящиеся губы. Похоже, клирик парализован страхом и только повторение молитв спасает его от безумия, а может, и от чего похуже.

- Скажи, ты можешь открыть дверь между мирами? - Задал я мучивший меня вопрос.

- Зачем мне делать... это? - Поинтересовалась ведьма, — ну вот приплыли, даже ведьмы задарма делать ни черта не хотят. Впрочем, иного я и не ожидал.

- Свобода ведьма, свобода. - Пообещал я от щедро, услышь это Аврелий, и мой жизненный путь закончился бы весьма