Тьма. Том 8 - Лео Сухов

— Когда голова болит, чего только не примерещится… — добавив сочувствия в голос, согласился Базилеус.

Ромеи замолчали. Они сидели боком на сиденье парного снегохода и ждали. Правда, ожидание явно затягивалось. Всего в ста метрах от них, по белоснежному полю, текло целое стадо изменённых оленей. Направлялась эта грозная копытная сила прямиком на юг.

Двух греческих скрытней, благодаря редким возможностям Базилеуса, олени не замечали. А вот те, кого ждали греки, вряд ли могли похвастаться даром проклинателя. И, значит, пока стадо не уйдёт, на место встречи даже не сунутся.

Обычно считается, что проклятия — исключительно вредоносное колдовство. Однако если подходить к ним с академической точки зрения, выходит, что это не вполне так. Проклятиями называют любой способ воздействия на другое живое существо. Когда Базилеус только овладевал своим талантом, отец и старшие братья не раз упоминали, что у проклятий есть разные возможности и эффекты.

Отвод глаз — тоже воздействие на живое существо. На его органы зрения, слуха, осязания и обоняния. А значит, тоже формально относится к проклятиям. Ну или к смежной области талантов.

Спустя годы Базилеус всё-таки овладел этим редким плетением. И пусть укрыть «отводом глаз» он мог лишь пару-тройку человек, ну или пару человек и двойной снегоход — зато надёжно. И на большом радиусе действия.

К слову, очень полезный навык для скрытня.

Иногда Базилеус думал, чтобы если бы Ливелий доверился ему в истории с тамгой, сейчас бы оба пожинали плоды успеха. Он ведь предлагал отдать артефакт, чтобы просочиться домой, в Ромейскую империю, через горы Кавказа, но… Ливелий тогда ему отказал.

Может, боялся, что после получения тамги о нём все забудут и не вытащат обратно. Из холодного Русского царства домой, в родную империю. А может, не верил, что Базилеус — не гад ползучий, и не припишет все заслуги себе.

Так или иначе, план был выбран другой. И закончился он неудачей.

— Чтоб этому проклятому Седову-Покровскую в Ишиме сидеть!.. — вздохнул Ливелий. — Уже разобрались бы с ним…

А вот Базилеус не был уверен, что получилось бы. Но его тоже жутко раздражала непоседливость русского дворянина. Всё-таки работать приятнее в цивилизованных условиях, а не в диких Серых землях.

Однако работа есть работа. Нечего жаловаться. Правда, Ливелию он это озвучивать не стал. Как не сказал и о том, что у него острое чувство: их то ли водят за нос, то ли уже обыграли.

Базилеус твёрдо решил, что пора ему играть в свою игру. И теперь не собирался лишний раз делиться мыслями с начальником.

Так два грека и сидели, пока мимо тянулось бесконечное стадо. А когда последние олени скрылись за стеной леса, вдали показались долгожданные деловые партнёры.

— Ну наконец-то… — вздохнул Ливелий.

Подъехавшие к ромеям семь снегоходов были обвешаны пуками сухой травы, будто стога сена. Зашевелившись, эти стога сена выпустили наружу семерых мужчин лихой наружности.

Базилеус мысленно поморщился, потому что очень не любил таких людей. И они были единственным минусом когда-то любимой работы.

Между тем, трое разбойников встали справа, трое — слева, а один вышел вперёд и весело проголосил:

— Здорово, греки! Соскучились?

— У нас нет времени скучать, — поморщился Ливелий. — Вы узнали про колонну цесаревны?

— А чё тут узнавать-то? — удивился разбойник и заржал, поглядывая на спутников в ожидании поддержки.

Те отказывать не стали: тоже поржали. А главарь сделал серьёзное лицо и спросил:

— Привезли, что мы потребовали?

— Привезли, — кивнул Ливелий.

И повернулся к багажу снегохода, где лежал металлический ящик с кодовым замком. Скрыв комбинацию от чужих взглядов, скрытень пощёлкал клавишами и открыл крышку. Лишь после этого повернувшись обратно к лихим людям, он отступил в сторону:

— Артефакт «Вихрь». Создаёт смертоносный вихрь… — начал было Ливелий, но разбойник его прервал:

— Я знаю, что это такое, грек! Не боишься, что вот прямо сейчас отниму? — взгляд у главаря стал хитрым-хитрым.

Почему-то такие личности, привыкнув грабить обывателей, были свято уверены, что и греческие скрытни относятся к этой категории. Вот только ни Ливелий, ни Базилеус их ожиданий не оправдали.

И даже не испугались.

Причиной тому были заранее выставленные щиты. Ну и другие подготовленные плетения. Даже одного из них хватило бы, чтобы стереть обнаглевшую банду с лица земли. Но ромейским скрытням очень нужны были сведения, и потому Ливелий снова заговорил:

— Стоит мне отпустить крышку, и ящичек закроется. И вы не сможете его открыть. Впрочем… Я не боюсь не поэтому, грязи кусок…

Ливелий холодно улыбнулся, и главарь разбойников, всем существом почуяв опасность, отступил назад и стал громко возражать:

— Эй-эй-эй! Я же только спросить!..

— А я и отвечаю на твой вопрос, — с прежней холодной улыбкой Ливелий достал из ящика артефакт: — Это тебе, грязь, нужен артефакт, чтобы получить желаемое… А я и без него могу устроить всё то же самое, но в два раза больше и страшнее. Понял меня?

— Понял я тебя, грек! Чего завёлся-то?.. — буркнул главарь, осознав, что скалил зубы не на того зверя.

— Куда направилась колонна цесаревны? — вернулся к главному вопросу Ливелий.

И в этот раз главарь лихих людей артачиться не стал:

— В Болотистое они свернули. А потом в Стопервый подались. Обошли вас с севера. Они уже в Стопервом. Если поедете отсюда на север, сможете добраться.

— Это всё? — спросил Ливелий, вытянув вперёд руку с артефактом.

Разбойник расслабился, шагнул вперёд, показав кривые зубы и закивал:

— Всё, гре…

В следующий миг в его лицо, и в лица членов его ватаги, врезались чёрные сгустки. Базилеус поморщился, посмотрев на обезображенные тела, дёргающиеся в снегу.

А затем повернулся к начальнику и сказал, посмотрев в его ошарашенное лицо:

— Вот вы, нобилиссим, не любите Серые земли… А я это дерьмо не люблю. Не знаю, зачем им «Вихрь», но он и нам самим пригодится. А эти пусть на корм зверью идут.

— Но я и в самом деле могу сделать вихрь сам… — чуть обиженно, даже забыв, что он тут главный и должен поддерживать авторитет, проговорил Ливелий.

— Я знаю, нобилиссим. Но тенька и для других плетений пригодится… — вежливо отозвался Безилеус. — А сотрудничество с этой грязью — худшее, что можно себе вообразить.

— А если вдруг снова помощь их общины понадобится? — нахмурил лоб Ливелий, оглядывая всё ещё дёргающихся разбойников.

— Скажем, что эти мерзавцы первыми напали, — пожал плечами Базилеус. — Поехали, нобилиссим, нечего тут стоять…

Все ещё шокированный самоуправством младшего сотрудника, Ливелий позволил усадить себя на снегоход и увезти прочь. А позади, среди снегов, остались семь снегоходов и их пассажиры, дёргающиеся, будто в припадке.

Они