Когти Тьмы - Семён Нестеров

На Эсмеральде паруса и палуба были обработаны той же пропиткой, что и мантии магов огня, в результате чего практически не горели. Но столь дорогую обработку не мог позволить себе практически никто, и потому огненный шар всё ещё оставался лучшим оружием против флота в мире Моргарда. Из-за такой разницы в поражающей силе пушки, слабо способные воспламенять корабли и больше подходящие для разнесения их в щепки, не получили широкого распространения, и технический прогресс в их развитии шёл медленно.

Никто в Миртане не мог знать, что они теряют, пренебрегая совершенствованием артиллерии! Мильтену тоже это было неизвестно, хотя он был весьма прогрессивен, и высоко ценил возможности алхимического огня в различных формах, в том числе внутри бомб. Пушки, которыми была в достатке снабжена Эсмеральда, позволяли кораблю обходиться без штатных магов огня, что было важно для престижа паладинов, владеющих рунной магией весьма посредственно.

В обучение рыцарей Инноса почти не входило развитие внутреннего магического резерва: они могли освоить лишь слабые руны света и заживления ран, и то, в основном полагаясь на молитвы как поддержку их слабых дарований. Раньше Мильтен не понимал, как молитва может помочь творить магию, но, покинув барьер и соприкоснувшись с настоящими алтарями, осознал скрытую доселе божественную мощь. Среди воинов порой находились особые таланты, но иерархия в Миртане была такова, что таких обычно отправляли на переобучение к магам огня, где они становились членами иной ветви ордена Инноса. Почему так? Скорее всего, никто из лордов, да и сам король, не желали иметь под боком бронированные магической сталью живые орудия для убийства, раскладывающиеся огненными шарами или способные вызвать настоящий шторм.

Маги имели большую уязвимость — слабую защиту в ближнем бою и от стрел, тогда как паладины были этого недостатка лишены. Но при встрече с огненным шаром превращались в запечённый в собственном панцире стейк. Баланс сил был ясен: никто не мог однозначно взять верх. Король лавировал между ветвями ордена Инноса, умело используя их в государственных интересах. Почему маги сами не надевали броню, наплевав на запреты? Теоретически могли, но мантии магов лучше подходили для колдовства, были устойчивы к высоким температурам и не давали перегреться и загореться. Опыт ношения тяжёлой брони у большинства магов, кроме небольшого процента бывших паладинов, отсутствовал. Чтобы концепция боевого мага-универсала воплотилась, нужно было переосмыслить многое в подготовке членов ордена, разработать новые виды удобного снаряжения, сочетая доспехи с мантиями магов и сохраняя их лучшие свойства. Эти реформы мог инициировать лишь король при полной поддержке глав обоих ветвей ордена. Главным аргументом против этого было, что маги огня по доктрине были мирным крылом ордена, ориентированным на молитвы, исследования и помощь верующим. Тяжёлое военное снаряжение не очень сочеталось с этой миссией.

Уже не первый год прошёл со времени легендарной битвы у Восточного архипелага, после которой Миртана почти лишилась флота и ряда колоний. Второй по значимости торговый остров после Хориниса, Архолос, бывший связующим звеном в морском торговом пути на восток, потерял своё значение, находясь теперь почти под полным контролем орков. Сам Архолос представлял лишь тень былого величия и был почти полностью оккупирован. Ходили слухи, что кто-то из местных лордов присягнул вождю орков и заключил с ним мир. Безумие, в которое мало кто верил, но на эту тему судачили во многих трактирах. Ведь если орки договороспособны, может, удастся избежать войны, найти разумный компромисс? Откупиться? Пожертвовать частью земель? Такие мысли нещадно выкорчёвывались, а идеологи подобного толка до недавнего времени пополняли ряды каторжан. Теперь же отработанная карающая машина, снабжавшая армию магической рудой за счёт устранения несогласных, была уничтожена. И это само по себе было изрядной угрозой.

Если бы король дал слабину, это означало бы конец и падение Миртаны под натиском орков и внутренних противоречий всего за несколько месяцев. Именно поэтому необходимо было немедленно восстановить контроль над рудной долиной и железной рукой взять под контроль Хоринис — город и весь остров. Об этом единодушно говорили все воины, прибывшие с лордом Хагеном. Казалось, они полностью доверяли своему лидеру и не сомневались в его решениях. Возможно, для них он был даже большим авторитетом, чем сам король. Впрочем, генерала Ли тоже любили и превозносили, и где он оказался?

В соответствии с этим льготы вольного города Хориниса были отменены, мэр отстранён, а лорд Хаген — лучший стратег, не раз проявивший себя в битвах с орками и мятежниками — взял управление под личный контроль, объявил мобилизацию и военное положение.

Мильтен, помнящий город десятилетней давности, едва мог его узнать. Причины — не только покосившиеся фасады и крысы на грязных улицах, но и война, нарушившая торговые маршруты. Явившись в город, когда его отправили на помощь готовящейся экспедиции к паладинам, Мильтен был вынужден пройти через весь средний квартал, он видел полупустые торговые ряды, которые раньше ломились от различных товаров со всех концов света. Он видел гостиницу, ставни на окнах которой покосились, давно требуя ремонта. И, наконец, он заглянул в лавку своего воспитателя — мастера Боспера. Дом, который когда-то приютил его, хоть и не пришёл в упадок, но выглядел хуже, чем в былые дни. Луки на полках пылились, давно не находя покупателя. Впрочем, количество охотничьих трофеев на стенах изрядно выросло — видимо, ученики старого мастера неплохо преуспевали в охоте. Мага на входе встретил хмурый взгляд седого старика, щурящегося подслеповатыми глазами, и явно недоумевавшего о причинах визита мага. Молчание затянулось, и, Мильтен понял, что Боспер совершенно не узнаёт его. Не желая ворошить былое, он развернулся и вышел, так и не сказав ни слова, и услышав за спиной лишь облегчённый выдох мастера, который, похоже, не очень был рад посетителю красноризцу. Помнится, он всегда больше почитал Аданоса, считая его последователей ближе к людям, а доктрину умеренности и равновесия более правильной, чем стремление последователей Инноса выжечь инакомыслие.

Несмотря на явные сложности, Хоринис всё ещё держался, а начавшие активно действовать паладины явно способствовали наведению порядка. Тысячи каторжников бежали, а новые патрули отлавливали их всюду, убивая или заставляя сдаваться. Хаос первых дней был взят под контроль, самые ловкие бандиты скрылись в лесах и дальних схронах, затаившись. Лишь один явный оплот бывших каторжников остался — поместье лендлорда Онара. Никогда он не был настоящим лордом, но был ловким дельцом и отличным организатором. За годы он обогатился, поставляя в обход норм припасы