Судьба наёмника - Сергей Воронов

землю упала голова совсем молодого паренька, изуродованная множеством шрамов, укусов и ожогов, а рядом с ней звериная морда, которая была одета поверх наподобие маски.

Хазард и Фэритика встретились взглядом. Меч в руках девушки дрожал, дыхание стало тяжёлым. Она мельком посмотрела на тело у ног наёмника и вернула к нему взгляд. Девушка словно пыталась что-то сказать, возможно оправдаться или убедиться, что она все сделала правильно. В какой-то момент на её губах даже дрогнуло подобие неловкой улыбки, но в её глазах читался страх.

Хазард и сам не знал, что стоит сказать. Нужны ли здесь слова утешения, а может, стоит подбодрить. Или же вовсе грубая шутка в стиле Энрика с Киреном подойдёт лучше всего? Мысль, что могла показаться верной всего мгновение назад, тут же отметалась, как полный бред. Слова просто не находились. Наёмник лишь кивнул девушке. Фэритика повторила его жест и кивнула в ответ. Закончив этот бессловесный разговор, принцесса перевела взгляд на Милеса.

Рядом с южанином лежало несколько израненных тел, а сам воин стоял наготове, не шевелясь и внимательно прислушиваясь к окружающим звукам.

— Милес, это я. Со мной Хазард, все хорошо, — предупредила девушка, подбегая к нему. — Как ты?

— Не беспокойтесь, я привык сражаться в слепую. Во время песчаных бурь это обычное дело. Да и жжение почти прошло, но я очень волновался за вас.

Фэритика мягко улыбнулась.

— Знаю, но я справилась. Смогла. Просто существуют чувства и эмоции сильнее страха, верно?

— Да, — Милес медленно открыл всё ещё воспаленные и красные глаза. — В каждом из нас есть чувство сильнее страха! — Громко обратился он к отряду.

— Так выпустите это чувство на волю. И пусть Рыскающие содрогнутся в страхе от нашего бесстрашия!

— Значит, ты у нас мелких букашек боишься, а, герой? И ты ещё смеешь думать, что отец тебя выберет приёмником? Ха! Да таких сосунков, как ты, нужно от власти подальше держать! — Энрик с возмущением обратился к брату.

— Чего?! И это мне трупобояка Энрик говорит, которого даже мёртвые враги в силах напугать? Как ты свою храбрость в портках удерживаешь, когда их живыми то видишь, а?!

— Сейчас увидишь как.

— Отвали, я тут занят. Знаешь, живых убиваю, чтобы тебе обделаться со страху было от кого!

— Я тебе покажу, как из живых мёртвых делать надо. Раздавлю их, как букашек.

Братья с новыми силами бросились на врагов.

В это время Фейрлинг уже давно заменил страх на ярость. Молниеносными движениями он наносил смертельные раны любому, кто пытался подойти к Артире и Эйлин. Хазард и Милес держали оборону вокруг принцессы. Единственная, кто так и не смог прийти в себя, была Артира.

Постепенно сражение сходило на нет. Туман войны рассеивался, а пугающие кличи рыскающих стихли.

Отряд сформировал широкое кольцо вокруг Артиры и Эйлин.

Лучница продолжала сидеть на коленях, тяжело и хрипло дыша. Её тело била крупная дрожь. Глаза были полны слёз от того, что она, почти не моргая, смотрела на свои окровавленные руки. Эйлин пыталась достучаться до сознания Артиры, негромко что-то говоря, поглаживая её по плечам.

— Как она? — Спросил Милес, когда появилась первая возможность отвлечься от сражения. Белая дымка больше ничего не скрывала, и оставшиеся в живых Рыскающие спешили скрыться в лесу.

— Тяжело… — Ответила Эйлин.

— Это все действие сиреневоцвета? — Решил уточнить Хазард.

— Похоже на то. Если честно, я рада хотя бы тому, что её сердце не прекратило свой ход. — Целительница приложила руку к груди Артиры, закрыв глаза и прислушиваясь.

Фэритика достала из запасов флягу с водой и чистую ткань. Вместе с Эйлин они наспех отмыли лицо и руки Артиры от крови.

— Нам не стоит здесь оставаться. Без коней мы потеряем много времени, и лучше начать путь прямо сейчас. Она сможет идти? — Спросил Милес.

— Да, я помогу ей. — Эйлин кивнула, осторожно подхватывая Артиру.

— Я тоже — Отозвался Фейрлинг.

— Будем сменяться время от времени. Остальные собираем вещи и выходим. Энрик, собери стрелы, которые возможно.

Отряд незамедлительно принялся исполнять приказ Милеса. Сам он также взял флягу, ткань и отмыл своё лицо от чёрного порошка. Воин был непривычно мрачен и погружен в свои мысли.

Когда все были готовы и двинулись вперёд, Милес внезапно остановился и в пол оборота повернул голову.

— Кир. — обратился он.

— М? — Кирен чуть передернулся всем телом. Засунув руку за шиворот, он вытащил небольшого жука и с отвращением отбросил его в сторону. — Чего?

— Та история про двух сестёр и их брата. Расскажи её потом, мне тоже нужно развеять мысли.

Глава 9. Отголоски ошибок (9.1)

Луна медленно спускалась с небосвода, отдавая всё вокруг во власть непроглядной тьмы. Огонь факелов был единственной защитой от её цепких объятий, а обнажённое оружие с играющими отблесками пламени на нём, оберегали от тех, кто мог скрываться под ночным покровом.

Отряд был готов в любой момент встретить новую угрозу, но дорога и лес вокруг неё погрузились в полное молчание. Даже ветер, легко игравший с волосами путников, даря им приятную прохладу после изнурительного боя, казалось, старался лишний раз не тревожить траву и листву на деревьях. Весь мир замер в чарующем ожидании первых солнечных лучей.

Рыскающие в ночи, скорее всего, не осмелятся сегодня ещё раз вступить в бой. Но схватка с ними на каждом оставила свой след. Все в отряде до сих пор ощущали ледяную хватку страха.

По телу Кирена время от времени пробегала дрожь. Его кожа всё ещё ощущала прикосновениями множество маленьких ног. Энрик был мрачнее тучи. Его губы еле заметно шевелились. «Возможно…молится?» — предположил заметивший это Хазард.

Отношения коренастого воина к духам, похоже, было неоднозначным, и его действия немного удивляли. Но большим удивлением для наёмника было поведение Милеса. Он шёл первым, прикрываясь от возможной атаки массивный щитом. Второй рукой он крепко держал руку Фэритики, идущей следом за ним. И вновь у Хазарда возникли ассоциации с отцом, ведущим свою маленькую дочь. Южанин держал руку принцессы крепко, но в тоже время заботливо. Фэритика же, напротив, держала его со всей силой, словно боялась того, что если хоть на мгновение их руки разомкнутся, она потеряется в этом царстве ночной тиши.

«Когда я вёл её за руку, она держалась совсем не так…» — Мельком подумал