Обратный отсчет - Токацин

— Однако, — продолжал Фюльбер, убрав с лица усмешку, — я должен признать, что такое желание у меня было — и едва ли у одного меня. Такой самоубийственной глупости я от вас не ожидал. Я могу понять участие в этом… проекте мсьё Линкена, даже Иджеса. Но вы⁈ Это уже слишком, мсьё инженер. Слишком глупо для вас.

Ещё глупее было сейчас впадать в смущение — но Гедимин поневоле смутился и едва не отвёл взгляд.

— «Кондор» на орбите уже получил сигнал тревоги, — продолжал Фюльбер прежним спокойным голосом. — Ещё пять минут — и он открыл бы огонь. Вы хорошо понимаете, что это означало бы для Ураниум-Сити. И, к моему сожалению, для предприятий «Вестингауза». Моё вмешательство… да, оно было неизбежно, и всё-таки оно дорогого стоило. В том числе мне самому. Я не уверен, мсьё инженер, что следующее спасение вашей шкуры окупится — даже если сравнивать с затратами на официальных специалистов с материка.

Гедимин молча смотрел на него и надеялся, что по его лицу человек ничего не прочтёт — но по его коже расползался холод, от груди к кончикам пальцев. «Да, большая глупость. О крейсере мы забыли. А ведь я предлагал переловить их поодиночке…»

— Что с сарматами? — резко спросил он. Спрашивать о «Кондоре» не имело смысла — если Гедимин и Фюльбер могли разговаривать, значит, ни одна ракета не достигла Ураниума.

— Трое суток в карцере для каждого участника, независимо от национальности, — бесстрастно ответил «менеджер по персоналу». — Вам тоже придётся отбыть наказание — как только ваше здоровье перестанет вызывать опасения. Раненым оказана помощь.

Гедимин мигнул.

— Люди тоже в карцере? — недоверчиво переспросил он.

— В разных карцерах, разумеется, — слегка усмехнулся Фюльбер. — Но и они были признаны виновниками этого… небольшого взаимного недопонимания. «Локхид» согласился отозвать большую часть охраны в обмен на спокойную работу и своевременное введение в строй нового цеха. Мсьё Арбогаст дал все необходимые гарантии. Раздражающие вас люди вскоре покинут Канадские территории. Надеюсь, других причин для восстаний у вас не осталось? Нет, насколько же это была нелепая затея…

— Они напали первыми, — Гедимин сузил глаза. — Не мы.

Фюльбер покачал головой.

— Разумеется, мсьё инженер. Я в курсе дела. Переговоры начались тем же вечером. Вам было достаточно подождать двое суток, и все извинения были бы принесены, а компенсации выплачены. Что ж, возможно, моральное удовлетворение для вас дороже любых компенсаций. Я никогда не считал себя экспертом по марсианскому менталитету. У вас есть какие-нибудь вопросы ко мне, мсьё Гедимин?

Сармат растерянно усмехнулся.

— Ты не боишься ходить без экзоскелета?

Фюльбер широко улыбнулся — на долю секунды, так, что Гедимин сам потом не был уверен, что видел это.

— Я умею оценивать риски, мсьё инженер. Ну что ж, если это всё, — я вынужден вас оставить. Надеюсь, следующая наша встреча произойдёт по более… разумному поводу. Доброй ночи…

Дверь за ним закрылась. Следом, покосившись на Гедимина, вышел медик. Сармат перевернулся на бок, посмотрел в окно, — там ещё были видны отсветы заката на взлётных полосах и блестящей глади озера. Гедимин вздохнул и отвернулся. Ему было досадно.

«Вот и ещё одно проявление идиотизма,» — он сердито щурился на дальнюю стену пустой палаты. «Когда же я перестану во всё это лезть⁈»

Датчики на груди и висках мешали сармату, и он отлепил их и поднялся на ноги. Повреждений не было — если не считать ожога от станнера, рубца на бедре и странных ссадин на щиколотках. Последние «ранки» были слишком малы, чтобы тратить на них пластырь, и Гедимин долго рассматривал их и пытался понять их происхождение, но через несколько минут забыл о них и подошёл к окну. За прошедшие сутки патрульных на аэродроме стало меньше, таблички о пресечении беспорядков исчезли, у озера стало больше сарматов с полотенцами из душевой, — видимо, там навели порядок, и купания возобновились. «Всё тихо,» — довольно усмехнулся Гедимин, отходя от окна. «Подробности спрошу, когда выйду из карцера.»

24 апреля 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

С тех пор, как карцеры убрали из ремонтных ангаров и перенесли в отдельные изолированные помещения, отсидка там стала очень скучным и томительным занятием; её скрасил бы любой клочок бумаги или пригоршня ненужных деталей, но охрана отняла у Гедимина всё, даже верхнюю одежду, и сармат провёл трое суток, разглядывая потолок и мысленно вычерчивая на нём схемы гипотетического реактора на ирренции. То, что получалось, наводило на него уныние и мысли об органическом повреждении мозга, — остро не хватало данных, и получить их было неоткуда. «Совсем как управляемый термоядерный синтез,» — думал сармат, мысленно стирая очередные наметки. «Океан энергии — но ни удержать, ни применить…»

Дверь лязгнула, открываясь, но приоткрылась только на пару сантиметров. В узкую щель протолкнули сложенный белый комбинезон.

— Гедимин Кет, на выход! — крикнул из-за двери охранник.

Гедимин оделся, посмотрел на босые ступни — сапог ему не принесли — и похлопал себя по карманам в надежде найти хотя бы дозиметр.

— Где инструменты? — спросил он, выйдя в коридор.

— Иди работать, теск, — отозвался охранник в тяжёлом экзоскелете. — У шефа спросишь.

Судя по высоте солнца над стеной леса, рабочая смена началась полчаса назад. Двери лишнего «ангара» были открыты, и сирена не взвыла, когда Гедимин, быстро ополоснувшись в душевой, спустился на нижний ярус. Можно было и не мыться — в карцере было негде испачкаться, а при выписке из госпиталя сармату разрешили принять душ — но ремонтник чувствовал себя запачканным. В душевой нашлись запасные бахилы, и сармат обрадовался — ходить по станции босиком было непривычно и неудобно.

Все сидели на местах, когда Гедимин вошёл в лабораторию, — и он даже успел мысленно пересчитать их, прежде чем его стиснули и облепили со всех сторон. Одним из первых к нему подбежал Айрон. Лаборант обхватил Гедимина за нижние рёбра — там, куда дотянулся — и уткнулся лбом в солнечное сплетение. Ремонтник сдержанно зашипел.

— Да, атомщик, тебя так просто не убьёшь! — криво ухмыльнулся Линкен, выпустив его и отцепив от него Айрона. Остальные сарматы, чуть более сдержанные, отошли сами, и Гедимин наконец перевёл дух. Фюльбер не обманул — все были живы, никто не получил серьёзных ран, и Линкен, не заработавший ни одного нового шрама, ухмылялся ещё шире, чем