Скорость. Назад в СССР 3 - Адам Хлебов

А вот думать о том, что я взломаю КГБ, не стоило, даже в самых смелых фантазиях. Силы тут совсем неравны.

— Серег, ты не представляешь, как сильно ты мне помог! — я хлопнул по плечу погрустневшего друга, — ты, главное, верь мне, пожалуйста, в любых обстоятельствах.

— Ты что? Конечно!

— Ты мне стал, как брат. Знай, что я тебя не подведу, не предам. На тебя могут давить, говорить обо мне гадости. Но я все тот же Саня, который дрался с тобой плечом к плечу с группой нехороших людей на рынке и в ресторане.

— Хорошо, ты тоже можешь на меня рассчитывать.

— Когда все закончится, весь этот геморрой, нам надо обязательно снова сходить в Славянский Базар и как следует отметить.

— Знаешь, что я тебе на это скажу?

— Что?

— Я понял, что геморрой бесконечен. Закончится этот геморрой, обязательно начнется новый и так бесконечно. Круговорот геморроя в природе.

— И вечный бой! Покой нам только снится. Сквозь кровь и пыль. Летит, летит степная кобылица. И мнет ковыль.

— Ни хрена себе, Саня, ты стихоплет!

— Это не я, а Блок. И не стихоплет, а поэт. Стихи про нас и врагов, как будто про сегодняшний день. Хотя написаны до революции. Пошли, я тебя до метро провожу.

Перед звонком мне нужно было уладить некоторые личные вопросы. Если этот серый кардинал синдиката был так хорошо осведомлен, то нужно обезопасить близких.

Он не просто намекал, а практически угрожал, когда говорил, что такой же, как и я. Рассказал, про отношения с отцом. Про двух девушек.

Эти синдикатовский деятели готовятся к встречам — это факт. Ну ничего, я тоже к следующей встрече подготовлюсь.

А может, и нет никакого атташе. Может, этот субъект и есть глава всего мафиозного сообщества?

А всем рассказывает про какого-то шефа?

Ну нет, не могут же все быть идиотами и верить в существование человека, которого никто в глаза не видел?

Я набрал домой. Трубку подняла Натка.

— Привет, как ты?

— Ой, я хорошо.

Она пару минут рассказывала новости дома и своей учебы.

Мама после моего последнего приезда стала намного мягче, и это даже повлияло на отца. Он, правда, единожды, выехал на машине вместе со всеми на концерт.

— Отлично. Передай родокам пламенные приветы. Помнишь, я в последнюю нашу встречу тебе кое в чем поклялся, по твоему требованию.

Она задумалась, вспоминая потом ответила:

— Ну да…

— В общем, если в ближайшее время Настя будет рассказывать, что я сошел с ума и говорил ей гадости — знай, что это ради той клятвы. Потом объясню. Не спрашивай ничего.

Татка собралась и ответила твердым голосом:

— Хорошо. Поняла.

Умничка. Она всегда понимала меня с полуслова, считывала интонацию и никогда не задавала дурацких вопросов.

Потом я позвонил Насте. Я знал, что это будет крайне неприятный разговор, но у меня не оставалось выбора.

— Привет, Саночек. Я соскучилась, куда пропал?

— Привет Насть. Я это позвонил тебе сказать, что не выйдет у нас ничего.

Она сначала растерялась, а потом женское любопытство взяло верх:

— Больно ты мне нужен. Думаешь, я с тобой всерьез заигрывала? Дурачок. А что ты кого-то встретил?

— Ну в общем, да. Но это неважно. Мы с тобой друг другу не очень-то и подходим.

— Это еще почему?

— Такое девушкам не говорят.

— Говори, не стесняйся. Я правды не боюсь.

— Не знаю, как сказать. Но ты сама напросилась. Во-первых, ты старая для меня. И некрасивая.

Мне неприятно было, когда ты на меня вешалась. Просто не хотел при подругах тебе говорить.

Она, бедная, явно не ожидала такого поворота разговора.

— Что? Я не поняла, повтори.

— Не стоит у меня на тебя. На других стоит, на тебя нет.

— Каменев, ты обалдел? Я сейчас действительно это услышала от тебя?

— Да.

— Урод! Я думала ты другой! Не звони мне больше. Никогда!

И бросила трубку.

Эх, Настя, Настя. Знала бы ты, как сильно у меня стоит на тебя.

Но я совершенно не желаю, чтобы кто-нибудь догадывался о том, как ты мне дорога.

Ни КГБ, которое наверняка сейчас наш разговор. Ни товарищи мафиозо.

На душе скребли кошки. Она не заслужила такого, но мне нужно было отстранить ее от себя как можно дальше. Как можно дальше от автоспорта.

В мире, в который я собирался погрузиться, ни совести, ни правды не бывает.

Там правят чистоган и нажива, как говорит наш замечательный комментатор Бовин в «Международной панораме».

Примерно такую же беседу я планировал провести с Сашей и вдруг меня осенило. А что, если она так поступила ровно по тем причинам, что и я с Настей.

Я взял в руки визитку, на которой был указан телефонный номер.

Глава 23

Я совершенно не желаю, чтобы кто-нибудь догадывался о том, как ты мне дорога.

Ни КГБ, которое наверняка сейчас наш разговор, здравия желаю, товарищ майор. Ни товарищи мафиозо.

На душе скребли кошки. Она не заслужила такого, но мне нужно было отстранить её от себя как можно дальше. Как можно дальше от автоспорта.

В мире, в который я собирался погрузиться, ни совести, ни правды не бывает.

Там правят чистоган и нажива, как говорит наш замечательный комментатор Бовин в «Международной панораме».

Примерно такую же беседу я планировал провести с Сашей и вдруг меня осенило. А что, если она так поступила ровно по тем причинам, что и я с Настей.

Я взял в руки визитку, на которой был указан телефонный номер.

* * *

Я стоял рядом с бортом и смотрел, как народ поднимался по трапу самолёта ТУ-154 в московском аэропорту.

Точнее, не поднимался, а стоял в ожидании, когда стюардессы начнут запускать в салон.

Всё-таки наши люди имеют особые черты характера, которые можно выкупить, наблюдая за подобными очередями.

Одна часть людей стояла затылок в затылок на ступенях так плотно, прижимаясь к сто́ящим впереди, что это невольно вызывало улыбку.

Другая, толпилась внизу согласно ситуационно занятым боевым позициям.

В этой боязни оказаться в хвосте очереди, было что-то патологически смешное из чёрно-белых немых комедийных фильмов.

Ладно, если бы в посадочных талонах отсутствовали указанные места, и все садились бы куда попало.

Но за каждым было зарезервировано место, на которое не мог никто претендовать.

— Проходят пассажиры с