Неприкаянный 1 - Константин Георгиевич Калбанов

Когда к цели умчался третий снаряд, дымок от первого уже практически рассеялся, и как раз хлопнул второй. Я вскинул к глазам бинокль, и удовлетворённо отметил, что на палубе есть убитые и раненые, а один выпал за борт, в холодные февральские воды. Третий снаряд так же осыпал палубу миноносца пулями, достав одного из самураев, осевшего у тумбы трёхдюймовки.

— Снегирёв курс тридцать! Жми по прямой! Всем приготовиться к абордажу! Будко, шрапнель! Первый трубка пять! Второй, трубка два! Третий трубка ноль!

— Есть шрапнель, первый трубка пять, второй трубка два и третий трубка ноль, — продублировал мой приказ комендор подступаясь к снарядным коробам.

Я вскинул бинокль впившись взглядом в стремительно приближающийся к нам миноносец. Японские моряки довольно быстро приходили в себя. У орудий вновь засуетились расчёты. Сыто клацнул затвор.

— В стволе! — доложил Будко.

Я приник к прицелу, выждал ещё немного, и оторвавшись от оптики дёрнул шнур. Снаряд унёсся к цели, а я вновь вскинул бинокль, не мешая комендору перезаряжать пушку. Барашек шрапнели вспух достаточно низко над миноносцем, вновь накрывая его. Всё же жаль, что десантная шрапнель имеет вдвое меньше пуль, чем пехотная. Но и полсотни чугунных шариков сделали своё дело, разобравшись с новым расчётом у трёхдюймовки.

— Рулевой лево тридцать! — выкрикнул я.

Катер вновь повело, но я удержался схватившись за казённик орудия. Рявкнула бортовая пятидесятисемимиллиметровка японцев, и снаряд упал справа, разминувшись с нами на несколько метров. Будь дистанция больше и можно было бы сказать, что самурай взял нас под накрытие. Но в данной ситуации безбожно промазал. Не без нашего участия, но кто же ему злобный Буратино.

Я выдернул стопор, развернул орудие, после чего вновь зафиксировал уже в новом положении и взялся за рукояти маховиков наводки. Вновь приник к прицелу, и постоянно подправляя прицел сопровождаю миноносец. Наконец улавливаю то самое мгновение, и выпрямившись вновь стреляю.

— Право двадцать! — вновь хватаясь за казённик выкрикнул я.

И снова барашек вспух низко над целью, с незначительным недолётом. Пули прошлись по палубе, сбивая с ног матросов. Дистанция уже вполне приемлемая. Японский командир что-то заподозрил, и укрываясь за развешенными койками вращает штурвал отворачивая от нас. Похоже решил сделать ноги. Но не тут-то было.

— Ложкин огонь!

Максим затакал поливая свинцовым дождём борт, палубу, пушечные щиты, надстройки и дымовые трубы. Сомнительно, что Ивану удалось в кого-либо попасть, но перестук свинца заставил матросов попрятаться.

— Снегирёв, сближайся с ним! Будко к орудию, быть в готовности, — приказал я, уступая место комендору.

Сам же выхватил из зажима карабин, и вскинув его начал обшаривать палубу в поисках противника. Волны практически нет, два балла это ни о чём, даже в днище не бьёт, поэтому катер идёт над водой при отсутствии какой-либо качки. Ага, есть один. Я потянул спусковой крючок. Выстрел! Выглядывавший над торпедным аппаратом японец мотнул головой, и скрылся из виду. Однозначное попадание, и даже если не насмерть, контузия или ушиб головного мозга гарантирован, а значит один чёрт не боец.

Следующего я нащупал за камбузом, между второй и третьей трубами, этого похоже достал в плечо. Третий попытался выскочить к орудию, и кувыркнувшись полетел за борт. Последним оказался командир невовремя выглянувший из-за коек. Дистанция уже меньше кабельтова, я бы и без оптики не промазал. А так, офицер откинулся назад, словно ему прилетело кулаком в лоб, и пропал из виду.

Наконец мы сблизились настолько близко, что огонь из пулемёта стал гораздо точнее. Рявкнула пушка, с визгом полетели пули с громким дробным перестуком ударившие по стали. Я машинально прочитал название миноносца. «Касуми». Хм. Последний из первого отряда истребителей. Получается мы его весь на ноль помножили. Стоп! Пока только в процессе. А потому…

— Приготовиться к абордажу! — меняя карабин на дробовик, выкрикнул я.

Парни в принципе уже и без того готовы. На лицах лихая решимость и вера в свои силы. Подумать только, на миноносце нас ожидает шестьдесят человек. Хотя нет, уже меньше. Но всё одно, в несколько раз больше чем нас, а они даже не сомневаются в том, что надерут им задницы. Орлы, йолки!

— Слушай меня братцы. Андрей Степанович и Вруков, на вас левый борт. Занимаете позицию за надстройками и садите вдоль борта. Мещаряков и Дубовский, так же за надстройкой по правому борту. Вам поможет Ложкин с пулемётом, поэтому присмотрите за люками машинного отсека.

Увы, но воссоздать на макете всё в точности не получалось, в реальности всех этих люков куда больше. Но я делал ставку на отработку взаимодействия парами, и в этом плане результаты были хорошие. Парни обучались с азартом, а реальные выстрелы и взрывы выбрасывали в кровь адреналин, выступая дополнительным стимулом.

— Галанцев, Будко, чистите комовой кубрик, я и Казарцев офицерские каюты. Вопросы? Отлично. Тогда работаем!

Снегирёв молодец, подвёл катер к корме и сноровисто сбавил ход, подстраиваясь к корме миноносца. При этом наша палуба чуть опустилась, но для нас это не критично. Тренировки не прошли даром, и все восемь бойцов абордажной команды сноровисто перебрались на палубу японского миноносца.

Задача поставлена и все знают, что им делать. Харьковский и Вруков поспешили на указанную позицию. Боцман высунул ствол ружья, и прошёлся картечью вдоль левого борта, высадив четыре патрона. Только после этого высунулся, и выстрели ещё раз, после чего уступил место кочегару, который взял под прицел сектор, но не стрелял. Тех, кто укрывался там за надстройкой смел или отогнал Андрей Степанович, сейчас спешно заталкивающий патроны в трубчатый магазин.

Ложкин оставшийся у пулемёта продолжал жалить длинными очередями не позволяя высунуться самураям, укрывшимся в районе боевой рубки. Как только мы высадились Снегирёв чуть отошёл от миноносца, обеспечивая ему сектор обстрела. Так что с нашего борта никого не осталось, с левого отработали боцман с кочегаром. А там пулемётный огонь подчистил и бак, загнав всех японцев в укрытие.

Дубовский хмыкнул, и обойдя все три люка имевшиеся на юте, заблокировал наружными запорами. Всё. Теперь из машины и котельной не выберутся. Надо же, а ведь всё просто. И чего я сам не додумался до этого? Век живи, век учись и всё равно дураком помрёшь. Воистину это так.

Галанцев и Будко подступились к сходному тамбуру в кормовой кубрик, и запустили туда гранату. Глухо бумкнул взрыв, и они скользнули внутрь сквозь дым. Мы дошли до трапа ведущего в офицерские каюты, и