Неприкаянный 1 - Константин Георгиевич Калбанов

Вообще-то, существует опасность, что какой-нибудь храбрец рванёт боезапас, находящийся в патронном погребе в носу или откроет кингстоны в машинном отделении. Вот не собираюсь я отказывать японцам в мужестве и забывать где именно получило широкое распространение самопожертвование во вторую мировую. На секундочку это как раз Россия, в смысле СССР и Япония.

Но меня сейчас интересует радиорубка, которая как раз и должна располагаться в офицерских помещениях. Я приметил на мачте антенну, и если нам удастся заполучить шифры, это будет охренеть какой добычей. Конечно хотелось бы добыть и сигнальные коды, которые должны быть в ходовой рубке. Но если выбирать между ними, то я ставлю на радио, которое самураи, в отличии от нас, используют весьма широко.

Внизу оказалось сумрачно. Света от небольших иллюминаторов мало, а электрическое освещение только что помножила на ноль граната. Да ещё и глаза режут газы от сгоревшего пороха. Повёл стволом ружья, выискивая цель. Ч-чёрт, нужно будет приделать пистолетную рукоять, с прикладом слишком громоздко.

Кают компания. Пусто. Каюта. Казарцев рванул дверь, я сунулся стволом. Двухъярусные койки справа, у иллюминатора небольшой столик, справа крючки с вешалками. Тесно и пусто, укрыться негде. Ещё две каюты, одна из них капитанская. Никого.

Последняя. Я вновь сунулся стволом и сразу надавил на спусковой крючок. Грохнул выстрел, и японского мичманца, ну или кайгун-сёй-кохосей, язык сломаешь, отбросило на узкий столик, над которым половину стены занимает радиопередатчик. Ещё и короба какие-то на полу стоят. Ох и бандура. Такую на одной повозке не увезти. Но это ерунда.

— Илья одеяло из каюты, живо.

Тот молча метнулся в ближайшую и через пару стуков сердца протянул мне требуемое. Получится захватить миноносец, не получится, но эти трофеи я должен утащить. Сложил книги, журналы, всё до единой бумажки и увязал в узел. Когда поднялись на палубу приказал катеру приблизиться и перебросил добычу Ложкину.

— В мою каюту, если пропадёт, яйца оторву.

— Есть, — коротко бросил артиллерийский кондуктор и метнулся выполнять приказ.

Тем временем Галанцев и Будко закончили зачищать кормовой кубрик, оказавшийся пустым. Да оно и понятно, все ведь находились на боевых постах. От обстрела кто-то мог укрыться и там, но вот как-то не случилось.

Японские моряки решили воспользоваться моментом, пока катер подходил к нам, а Ложкин бегал в каюту, да потом ещё и менял ленту. Вооружившись винтовками они попытались нас атаковать, сделав всего лишь по одному выстрелу и рванув в штыковую.

Стрельба заставила нас искать укрытие, но когда самураи побежали в атаку загрохотали дробовики. Причём работали мы парами, полностью перекрывая узкий проход вдоль бортов. Стоит ли говорить, что храбрых противников вскоре не осталось. Причём у нас, так и не дошло до короткоствола. А там опять затакал максим, загоняя в укрытие тех, кто ещё оставался цел.

Пополнив магазины, мы двинулись дальше, блокируя встречающиеся по пути крышки люков. Когда подошли к камбузу между второй и третьей трубами, я взобрался по скобам на надстройку, и разбив выстрелом стекло иллюминатора забросил гранату, после чего заглянул в открытую дверь. Внутри царил погром, а в углу лежал истерзанный труп кока. Получается не покинул своего поста. Ну или испугался и спрятался. Не суть.

Когда вышли к боевой рубке, Казарцев забросил гранату на ходовой мостик, и сноровисто взобрался наверх, держа наготове Наган. Даже пальнул пару раз, в лежащих там матроса и командира, скорее на всякий случай, чем по необходимости. Поднялся и точно так же проконтролировал четверых обнаружившихся на площадке с трёхдюймовкой. Ну и переставил машинный телеграф в положение «стоп машина», благо там всё понятно, и знание иероглифов не требуется. Как ни странно, запертые машинисты выполнили приказ, шум паровиков прекратился и миноносец начал замедляться.

Пока мы зачищали мостик, Мещеряков и Дубовский заняли позицию беря под прицел выход из носового кубрика. Боцман со своей группой попытался проникнуть в ходовую рубку, и так как дверь оказалась запертой изнутри, выстрелом вынесли стекло иллюминатора и забросили гранату. После чего провели контроль.

Далее настала очередь носового кубрика, где обнаружилось трое выживших, не сумевших оказать хоть какое-то сопротивление. Взрыв гранаты в замкнутом пространстве, то ещё удовольствие. К слову их не задел ни один осколок, но приложило настолько знатно, что сопротивляться они не могли.

Проверили патронный погреб, и запасные торпеды, на предмет героической неожиданности, но героев не нашлось, и никаких адских машин там не обнаружилось. Машинисты и кочегары, запертые на своих постах, так же не оказали сопротивления, сдавшись в плен. Всего мы захватили двадцать четыре человека, в подавляющей своей массе машинисты и кочегары.

Во вскрытой боевой рубке обнаружили труп капитана первого ранга Асай, командира первого отряда истребителей. Если вспомнить о том, что я до этого потопил уже два корабля из его отряда, становится понятным и его желание посчитаться. Это объясняло и наличие радиостанции на миноносце, на начальном этапе войны.

Впрочем, месть, местью, но как показал допрос пленных, каперанг руководствовался вовсе не личными предпочтениями, а приказом адмирала Того. Тот решил во что бы то ни стало заполучить странный русский катер. Предположив, что мы отправимся в ближайший нейтральный порт, каковым являлся Чифу, японский командующий отправил по нашему следу гончих.

Узнали мы и о том, что командир миноносца «Акацуки», лейтенант Суецуги намерено подставил борт своего миноносца под торпеду, дабы она не попала во флагмана японского флота. Сам он и трое матросов погибли, семеро получили ранения. В результате обстрела шрапнелью было убито двадцать три человека, и ранено пятьдесят два.

Признаться, я полагал, что урон окажется побольше. Всё же шрапнель накрыла цель качественно, а миноносцы со шлюпками стояли достаточно компактно, и на них наблюдалась толчея. Хотя-я-я. Если так-то взять, то в сумме это получается триста тридцать шесть пуль. Так что, результат отличный, чего уж там.

Вторым по значимости трофеем оказался свод кодов флажковой и световой сигнализации японского флота. Вместе с шифрами для радио теперь вся связь адмирала Того оказывалась в наших руках. И если это не большой шаг к победе, то я испанский лётчик. Хм. Вообще-то, был у меня такой жизненный опыт. Нет, не гражданская война в Испании. Просто я там окончил лётную школу. Так уж вышло.

Впрочем, сейчас не до воспоминаний о былом. Пора уносить отсюда ноги. И чем быстрее, тем лучше. Кто его знает, кого сюда ещё принесёт. Но даже не это самое главное. Нужно торопиться с возвращением в Артур, пока о наших