Новый Разумный - Артемий Русов

В поле зрения попадает номер внизу капсулы, последние три цифры: 003.

– Всё верно, – выдыхает Сол, вспомнив, чей чип сейчас в его голове. – Система… открыть.

Стекло под ладонью повинуется и скользит вверх. Спустя секунду Сол, потеряв опору, проваливается внутрь капсулы и упирается в ее мягкую поверхность. Переведя дух, разворачивается, принимает правильное стоячее положение. Капсула опускает стеклянную панель, на ее поверхности разгораются символы.

В голове раздается всё нарастающий писк. И сквозь него гремит голос:

– Сол! Ты слышишь меня?! Черт возьми, связь опять пропала!

– Макс, – говорит Сол, тупо разглядывая символы на панели и пытаясь что-то в них понять.

– Да! Прием! – орет динамик в ухе. – Слушай меня внимательно! Не вставляй чип! Не вставляй, слышишь?! Оставим на потом, понимаешь?! Как слышно?!

– Слышу, – выдавливает Сол, наугад ткнув вращающийся символ.

– Система сошла с ума! – продолжает орать динамик. – Вчера несколько сотен Новых напали на прибывший в Токио корабль Наставников, представляешь?! Буквально пять минут назад Грин рассказал об этом. Я как услышал – не поверил!

На стекле появляется черное окно, и в нем – лицо Нового. Вновь отражение? Не похоже…

– Короче, не вставляй чип! – Голос Макса звучит всё тише. – Воспользуемся тем, что творит Система! Пусть задавит Наставников, а уже потом…

Стекло содрогается от удара. Новый, стоящий перед капсулой с Солом внутри, что-то выкрикивает – лицо его искажено злобой. Однако изоляция капсулы не пропускает ни единого слова. Новый вновь бьет плечом, но Сол, стараясь не смотреть на его номер, торопливо водит пальцем по стеклу. Он вспоминает обещание Влада, данное им еще в Светлом Бору перед транзитом. Влад почти выполнил его. Ценой собственной жизни.

Панель опять дрожит, и взгляд Сола все- таки выхватывает номер рвущегося к нему Нового.

«Двести второй, – мелькает у него в голове. – Из нашей боевой четверки остались только мы с тобой».

Лицо 202-го, рвущего рот в беззвучном крике, покрывается сетью трещин. Они всё расширяются – всё быстрее сочится кровь. Оцифрованный вирус Сарса действует.

Сол начинает синхронизацию с дроном. Ощущение собственного тела и мира вокруг пропадает. Но откуда-то издалека – возможно, из другой вселенной – доносятся гулкие удары. Сол видит знакомый ангар с тысячами дронов, круглый люк впереди отъезжает в сторону, открывая частичку космоса…

По изображению идет рябь, и перед Солом возникает окровавленное лицо 202-го. Чьи-то руки тянут его назад, на миг мелькают такие же бешеные и изуродованные лица других Новых, но бывший напарник отбивается, разя кулаком куда-то за плечо, и в очередной раз всем телом ударяется о стекло, на котором уже появилась первая тонкая трещина.

Рябь проходит, и Сол возвращается в ангар. Его дрон уже поднялся над остальными и готов вылететь в разверзнутый люк, нырнуть в океан бесконечности.

Вот он – смысл жизни. Перед ним меркнет всё остальное. Истина, общее благо, любовь – это всё не для него, не для Сола. Он так долго шел к этому мгновению, так долго жаждал его, и вот наконец впереди – бесконечность. Бескрайние просторы Вселенной. Миллиарды миров, неизведанных, неизученных…

Стекло капсулы покрывает паутина трещин. Сквозь нее Сол видит бешеные глаза 202-го, а в них – предсмертную агонию Системы. Даже страшно представить, что сейчас творится в городах, заполненных миллионами свихнувшихся Новых.

Дрон парит в космическом пространстве. Сол направляет его то на одну звезду, то на другую, ища ту единственную… Наконец, она попадает в объектив.

202-й делает несколько шагов назад. Ноги еле держат его. Кажется, сейчас он упадет и больше не встанет. Но если и впрямь упадет, то и Системе, и всем Новым придет конец. Бывший напарник, неловко переступив через трупы товарищей, выставляет изодранное плечо, собирает последние силы, чтобы пробить стекло капсулы. Разинув рот в немом крике, он отталкивается от пола.

Сол заносит координаты звезды Барнарда, включает автопилот. Через несколько сотен лет дрон достигнет заветного пункта назначения.

Бесконечность. И он в ней. Ничтожная частичка в огромном, необъятном, невообразимом Океане. Вот это по-настоящему грандиозно! Достойный финиш его жизни. И все эти земные страстишки: семья, благосостояние, самореализация, да что там, общечеловеческое счастье – по сравнению с этим просто пыль.

Дрон движется вперед.

Стекло капсулы разлетается на тысячи осколков.

Глава XX. Спящие

3 сентября. Европейский Заповедник. Крис

Нелегко не спать вторые сутки. Еще и эта проклятая нога… Тяжело опираясь на врезавшийся в мягкий грунт костыль, Крис в очередной раз нагибается, чтобы потереть больное место. Так немного лучше – хватит, чтобы сделать еще два десятка шагов по бесконечной лесной тропе.

Найда, как всегда убежавшая вперед, возвращается и крутится рядом, порой тихо тявкая, будто подгоняя.

– Сейчас, сейчас, – отвечает Крис, потирая ногу.

Сколько же энергии в этой тщедушной собачонке? Ни разу не остановилась, не прилегла во время привалов – всё убегала вперед и возвращалась как раз тогда, когда Крис наконец решался продолжить мучительный путь.

Подмышка, опирающаяся на ручку костыля, невозможно зудит. Там, под одеждой, наверняка огромная кровавая мозоль. Крис пытался менять руку, но идти было так неудобно, что уж лучше терпеть сильный зуд, чем острую боль в ноге.

В любых неудобствах есть большой плюс: почти не вспоминаешь о сне. Но иногда, когда боль в ноге становится действительно невыносима, хочется лечь на влажную землю и забыться. Забыться – Крис уверен в этом – уже навсегда.

Он проводит грязной ладонью по лицу, облизывает сухие губы и чувствует солоноватый привкус. Это и есть вкус смерти?

Вечер, но солнце не спешит уходить. Кажется, оно уже несколько часов висит над горизонтом, порой подмигивая меж ровных, лишенных ветвей сосновых стволов. Крис решает, что это хороший знак – если видно закатное солнце, значит, лес скоро закончится. Поскорее бы…

Найда опять убежала вперед. Слышно, как она шуршит по кустам. Похоже, проголодалась и ищет зайцев.

До слуха доносится ее громкий лай.

– Что такое? – Крис останавливается. Лай ненадолго стихает, но вот слышен снова.

Одной рукой поправив лямки вещмешка и тяжело вздохнув, Крис продолжает идти. Найда воет: надрывно, с визгом и рычанием.

– Да что же ты?.. – говорит Крис, с усилием переставляя костыль. – Найда! – зовет он, заметив впереди собаку.

Та стоит, напряженно всматриваясь в глубину бесконечного зеленого поля, где на горизонте виднеются подсвеченные огромным закатным солнцем небоскребы.

– Ну? Кто там? – спрашивает Крис, выходя из леса. Встав рядом с собакой, он прикладывает ладонь козырьком и тоже всматривается вдаль, щурясь и улыбаясь.

Вдалеке, кроме небоскребов, ничего не привлекает внимания, и Крис