Воин-Врач III - Олег Дмитриев

фактами. В сухом остатке получалось, что через три-четыре недели несколько тысяч, предположительно тоже три-четыре, римских наёмников и идейных ревнителей веры поднимутся по Днепру, чтобы отхватить почти половину Руси.

Лица участников заседания, узнавших последние известия, отличались разительно.

Сыновья отреагировали по-своему каждый: Рома выругался беззвучно и очевидно разозлился. Потому что ждать незваных гостей приходилось со стороны родни будущей жены, а приход их почти попадал на свадьбу. Четыре тыщи дополнительных рыл на бракосочетании — это, конечно, широко и вполне по-княжески. Но этих никто не приглашал и кормить не планировал. И, глядя на старшего сына великого князя, никаких сомнений не возникало в том, что своей нечаянной попыткой расстроить ему свадьбу, папа римский ступил на очень тонкий лёд. В отношении Руси это всегда было очень опрометчивым решением, что в 1242 году в моей истории, что вот буквально недавно под Вышгородом, почти на две сотни лет раньше.

Глеб нахмурился и, судя по движению глаз, губ и пальцев, напряжённо что-то подсчитывал. Он вообще, признаться, частенько этим пугал: все нормальные в моём понимании пятнадцатилетние мальчишки должны были хулиганить, драться, гулять с девчонками. Средний сын проводил всё время на торгу, в порту или в читальне, именно в таком порядке. Но результаты его работы поражали даже Третьяка, старого Полоцкого ключника, который на княжича нарадоваться не мог.

На лицах сотников гамма эмоций была менее выражена. Там соседствовали закономерное раздражение на то, что всяким тварям не живётся мирно, с некоторой досадой на то, что вместо подготовки к сражению приходилось сидеть на совещании. Я за свою жизнь подобных выражений навидался достаточно. Да и сам, случалось, сиживал с таким же.

Патриарх с волхвом, Ставром и Гарасимом выглядели, как родные братья от разных родителей. Совершенно одинаково являя категорическое неприятие внешней политики католической церкви, и явно имея идентичные взгляды на всю эту аферу в целом. Спрашивать их мнения вслух не было ни желания, ни необходимости. И так ясно, что начали бы материться и не успокоились бы, пока не охрипли. Все, кроме Гарасима — тот бы только хмурился, кивал и согласно гудел.

После визуальной оценки того, как «зашла» новость личному составу, Всеслав начал отдавать распоряжения.

— Гнат, скажи Лютовым, чтоб за найдёнышем нашим лесным смотрели внимательнее. Шустра́ не по годам.

— Уже, сразу, — мгновенно отозвался воевода, давая понять, что ответственный пост и должность занимал не только потому, что в детстве они с князем били друг друга по головам потешными деревянными мечами.

— Добро. Алесь, — тут же переключился Чародей. И все как-то подобрались, поняв, что у него совершенно точно уже есть какие-то вполне предметные решения. Которые, надо думать, вполне способны будут удивить латинян, как давеча ляхов — до́ смерти. Вскинулся, услышав своё имя, и конный связист.

— Весть Шарукану. Ждём врага с их стороны. Встретим радушно. Сами пусть не встревают. Если сможет он семьёй, или хотя бы один Байгар, в ближайшее время в гости наведаться — хорошо было бы. Те же послания и приглашения Святославу в Чернигов и Всеволоду в Переяславль. Глядишь, ещё и в ледню под это дело сыграем до ледохода, — удивил князь в конце, но пояснять и не думал.

— Ждан, в твоей сотне древлян да волынян прибавилось, — перевёл взгляд Всеслав. — Расскажи, что враг решил тайной хитростью Днепром подняться, а назад уже по их лесам двинуться. Да частым гребешком пройти, чтоб всё с собой подобрать: хлеб, скотину, народишко. Я же с их старшими уговор имею: пока под моей рукой они, бить и грабить их, моих, русских людей, я никому не позволю!

Народ загудел негромко, но сугубо одобрительно.

— Пусть разошлют по границам мальчишек шустрых да глазастых. Если пойдут другим путём враги, не Днепром, а лесами-реками, пусть сразу же по чащам прячутся роды древлянские да меня с дружиной ждут. Самим в свалку с наёмниками не лезть!

— Янко! Тебе та же просьба. Своим передай, да чтоб до Судовых земель дошла весточка, и от Алеся, и от тебя. Слово в слово!

— Так, княже, — с привычной протяжностью ответил старшина стрелков и кивнул.

— Вам, отцы, та же задача. Чтоб к исходу недели все знали: супостаты недоброе замыслили, войной идут. Князь Всеслав верных людей собирает, чтоб сберечь-защитить и землю русскую, и веру православную да исконную, и народ свой. Кто хочет — пусть по лесам да оврагам прячется сам и прячет семьи. Кто готов ополчиться на врага — пусть приходят. Чем бить — дам, кого — покажу, — к концу фразы князь перешёл от торжественного тона к чуть ли не шуточному. Заусмехались и сотники, мол, этот-то уж точно покажет, кого бить, а насчёт того, как именно — ещё и примером выступит. Устанете в реке баграми шарить.

Один Ставр, в полном соответствии с выбранным амплуа вечного «отрицалы», пропыхтел:

— Вовсе не сомневаешься, что сдюжишь, что ли? Их вон сколько!

— Ну так тут, ниже по течению, и Днепр пошире будет. На дне места всем хватит, — отозвался Чародей. И добавил с озабоченным видом, — но в реку теперь точно без порток не зайдёшь. Раки точно здоровущими к лету вымахают!

Облегчённый смех всей Ставки был ответом великому князю.

Когда основная масса заседателей разошлась-разбежалась-разъехалась на Гарасимах по своим делам и задачам, Всеслав выяснил у оставшихся Рыси и Звона подробности произошедшего. То, что шпионского монаха, простреленного насквозь, привезли бандиты, а не Гнатовы, насторожило донельзя ещё по пути в «операционную», но потом как-то всё не до разговоров было.

Одна из «бригад» Ива́новых удальцов, с атаманом Славкой Кривым, сидела в заботливо вырытой под крутым берегом просторной землянке. Хитрая яма не была видна с воды, а по зимнему времени со льда, ни сверху, ни снизу течения, а вырытые-пробитые дымогоны позволяли поджидать жертв в сухости и тепле, не опасаясь того, что серый днём или белый в сумерках дымный столб привлечёт внимание лодейщиков. Сетовали, сидя и лёжа у очага, на то, что при новом князе той прежней воли не стало. Обсуждали, как Тарасу Мошне отмахнули по локоть руку прилюдно. Но сильнее — на то, что ватага Васьки Вьюна вся, полным составом, отправилась недавно под лёд.

Напоролись они случайно на княжьих людей в охране санного поезда, а те долго думать не стали: всех постреляли-посекли вмиг. Дольше прорубь пробивали в толстом Днепровском льду, куда всех Васькиных молодцов и сплавили. Хорошо хоть, не