Полюс Доброты - Мила Бачурова

Но Серый понял, что тревожится за него не меньше, чем бункерная. Попытался заговорить, но не смог, горло пересохло. Закашлялся.

— Что, опять? — в подбородок уперся край какой-то посудины, то ли кастрюли, то ли таза. — Да сколько ж можно-то, блин!

Серый разлепил глаза и мотнул головой, объясняя, что блевать не собирается. Выдавил:

— Я... норм.

— Ну, во! — обрадовался Мрак. Видел его Серый пока паршиво — размытое пятно, — но хотя бы слышал лучше. — Как хоть ты? Соображать начал?

Серый кивнул.

— На, попей. — В губы ткнулась кружка.

Серый вспомнил, какими последствиями сопровождалось предыдущее питье и еще раз мотнул головой.

— Надо, — услышал голос бункерной. Рядом с пятном-Мраком появилось еще одно пятно. — Для того, чтобы из организма вымылся яд, нужно пить как можно больше жидкости!

— Не отстанет, — заверил Мрак, — в меня так же вливала. Пей.

Серый вздохнул и осторожно отхлебнул. Бункерная оказалась права, через час он уже смог вести осмысленную беседу.

Узнал, что местные обвели их вокруг пальца, как последних идиотов. По неведомой причине сочли лютыми врагами и пытались отравить.

Ада, на которую Серый возлагал вполне, казалось бы, осязаемые надежды, велела Виссариону подбросить им в кружки яд. А может, для верности парень отравил кастрюлю с компотом — у бункерной не было возможности выяснять, на всякий случай она вылила в снег все жидкости, которые нашла в доме. Серый и Мрак остались в живых благодаря девчонке. Выпили из-за вопля не много — хотя предполагалось, что осушат свои кружки до дна. И это было, пожалуй, единственным плюсом. Зато минусов набралось — вагон с тележкой.

Местные их ненавидят — раз;

Если Ада и Виссарион не замерзнут по дороге к своим насмерть — а это вряд ли, — дальнейший путь окажется удивительно богатым на приключения — два;

У бункерной, судя по ее рассказу, кукушка все-таки поехала — три;

Пока девчонка хлопотала над Серым и Мраком, со двора спёрли лыжи — четыре.

И больше всего Серого, с малолетства приученного решать проблемы по мере поступления, беспокоили лыжи.

— Небось, они же, гады, и пригрели, — решил он. — Ты ведь сказала, пацан свои сломал?

Бункерная кивнула.

— Подруга твоя уволокла, — подколол Мрак, — на память.

Огрызаться Серый не стал. Свалял дурака, чего уж тут. Возомнил, что посторонняя девка так вот запросто, через полчаса после знакомства, из-за одних его прекрасных глаз будет на шею вешаться. Ни ухом ни рылом не повел, что дурят. Кабы не бункерная... Она ведь их спасла, получается. Посмотрел на Эри с благодарностью, та смущенно отвела взгляд.

— Ты как сам-то? — окликнул Серый Мрака. — Живой?

— Да уж поживее некоторых.

— Тогда надо бы лапника нарубить, волокушу сделать. Потащим ее по очереди, — Серый кивнул на Эри, — пока опять лыжи не раздобудем. Так быстрей получится, чем ей пешком идти.

Мрак кивнул и встал:

— Я тоже про волокушу думал.

— Вы серьезно? — подала голос бункерная.

Парни одновременно повернулись к ней.

— Пешком идти хочешь? — удивился Серый.

— Нет, что ты! — она аж шарахнулась. — Я, просто... вы правда думаете, что нужно идти дальше?

Парни переглянулись.

— А как же?

— Н-ну... — бункерная смешалась.

— Ты же сама сказала, что эти шибанутые знают про наших, — напомнил Серый. — Значит, мы уже где-то рядом! Так неужто назад поворачивать?

— Здесь наши точно были, — подал голос Мрак.

— Где — здесь? — теперь одновременно повернулись Серый и бункерная.

— Ну, в этом доме. Ща. — Мрак вышел за дверь. Отсутствовал недолго, а вернулся с доской в руках: — Во.

— «Уходите, — вслух прочитал Серый вырезанные на неожиданно гладкой, струганной доске буквы. — Не гневите Мать Доброты!» Охренеть.

— Погоди, это еще не охренеть.

Мрак перевернул доску и показал длинный ряд зарубок: шесть коротких палочек — длинная. Шесть коротких — длинная.

Серый насчитал девять таких повторов. Поставив последнюю длинную палочку тот, кто их вырезал, всадил в доску нож. Глубоко всадил, со злостью, едва не проткнув насквозь.

— Что за... — начал Серый и замолчал. Догадался. — Недели, да? Они жили в этом доме целых девять недель? Но это... Это же два месяца?!

Мрак кивнул.

— А почему так долго?

Мрак пожал плечами.

— Наверное, кто-то ранен был, — решил Серый. — Или как-то еще покалечился. А потом?

Мрак ковырнул пальцем «точку», которую поставили в конце ряда.

— Ну да, — кивнул Серый, — потом ушли. Знать бы еще, куда... А ты говоришь, возвращаться! — сердито бросил бункерной. — Нет уж. Теперь возвращаться точно никак нельзя.

Глава 21

Кирилл. Горячий ключ. 1393 км от Бункера

Джек и Эрик появились на берегу, опередив обговоренное время на несколько часов. Кирилл удивился, не ждал их так быстро.

— Гнал меня, как оглашенный, — пожаловался Эрик. — Ни поспать, ни пожрать — идем да идем! Чтоб ему такую бабу, какой мне командир достался.

Кирилл укоризненно покачал головой. О том, каким настойчивым умеет быть друг, знал не понаслышке. А Джек довольно ухмыльнулся.

— Ну, пришли же? — подвел итог он. — Вовремя? Стало быть, правильно делал, что гнал. А на бабу я, при нынешних раскладах, на любую согласен. По такому-то безрыбью — и рак русалка! Приводи, Эрик. Уболтал.

Эрик махнул рукой и беззлобно выругался. Кирилл в очередной раз порадовался спокойной терпеливости охотника.

Дома у Эрика остались жена и две дочери. Младшая, как и многие малыши в поселках, часто простуживалась и болела — Лара считала, что виной тому резко изменившийся климат. Возвращаясь от очередного заболевшего, вздыхала: «Тепло им нужно. Маленькие совсем, не успели к холодам привыкнуть». На призыв Кирилла добровольцев для похода Эрик откликнулся в числе первых.

«Рад буду, если пригожусь. Мне бы Танюшку побыстрее к теплу увезти. Глядишь, и правда болеть перестанет».

На тяготы походной жизни Эрик не жаловался, дичь с охоты приносил исправно. Умением Олеси «чуять» животных искренне восхищался, от нападок Джека добродушно отругивался — не принимал их всерьез.

А Олеся смотрела на Джека, тепло