Полюс Доброты - Мила Бачурова

***

В приюте на берегу они провели в общей сложности трое суток. У Олеси держалась температура, и Кирилл не рискнул уходить. После того как он, еще в первую ночь, убрал смертоносные штыри и залатал дыру в полу, оказалось, что в доме вполне уютно.

Джек отчего-то был уверен, что нападать на них здесь некому. Он редко ошибался в прогнозах, и Кирилл позволил отряду передохнуть. Спали, приводили в порядок снаряжение, разведывали окрестности — присматривались, где бы оставить лошадей, — охотились, удили рыбу. Проснувшись вечером на исходе третьих суток раньше, чем собирался, Кирилл увидел, что Джек сидит возле Олеси. Ей, раненной, выделили единственную в приюте кровать, а Джек, едва объявившись, пристроился рядом. Олеся не возражала. На шутливое Кириллово: «Будет приставать — зови!», только слабо улыбнулась.

Проснулся Кирилл с той же тяжелой мыслью, с которой засыпал — о том, что Олесе придется остаться здесь, в приюте. Даже если сегодня ей станет получше, о походе и речи быть не может. Нога, конечно, заживет — но не раньше, чем через две-три недели. А трех недель у них нет. У них, положа руку на сердце, лишних суток-то нет. Ночи, потраченные на отдых сейчас, впоследствии могут аукнуться так, что мало не покажется.

Кирилл собирался поговорить с Олесей и остальными еще вчера, но утомленная температурой девушка рано заснула. Джек, допоздна шваркавший пилой и стучавший топором на заднем дворе, когда начало светать, устроился у Олеси в ногах. Сейчас сидел рядом с ней на кровати, а она обняла его и прижалась к груди.

Они не спали — ни Олеся, ни Джек. Глаза у обоих были открыты, Джек молча гладил Олесю по волосам.

Кирилл приподнялся на локте, собираясь заговорить с друзьями. А потом закрыл рот и лег обратно. Понимание пронзило резко и болезненно, аж сердце кольнуло.

Прощаются, — понял он.

Напрасно собирался с силами для тяжелого разговора. Ни Олесе, ни Джеку объяснения не требовались. И так знали, что придется расстаться — поняли это, возможно, даже раньше, чем он.

— Мне лучше, бункерный, — не отрывая голову от Джековой груди и не глядя на Кирилла, проговорила Олеся. Задавать себе вопрос, откуда она или Джек знают, что он проснулся, Кирилл перестал давным-давно. — Теперь уж точно выкарабкаюсь. Уходите, хватит тянуть.

Лицемерных переспрашиваний вроде: «Ты уверена?» от Кирилла не ждали. Олеся говорит — значит, уверена, это ведь Олеся. Его давняя суровая наставница, чьих нахмуренных бровей боялся когда-то больше, чем рявканий Рэда. Никаких заигрываний и прочих женских фокусов — прямая и честная.

— Заодно и лошади под присмотром будут, — так же, как Олеся, не поворачивая к Кириллу головы, добавил Джек. — Я вчера на заднем дворе стойла сколотил. Хрень, конечно, на соплях держатся, но лучше, чем нифига. Продуктов оставим, луга у реки богатые. Месяц-два протянут, а там уж вернемся.

— А если придут те, кто приготовил ловушку? — Кирилл не мог об этом не спросить.

— Так я же почувствую, — отозвалась Олеся. — И сама уползу, и лошадей уведу. Вон, Жека говорит, через два дома отсюда ангар нашел — целый, и двери крепкие. Могу там схорониться.

— Да и вряд ли эти уроды скоро нарисуются, — добавил Джек. — Тут ведь не настоящее жилье — так, ночлежка. Появляются, по всему видать, не часто.

— А если все-таки появятся? И нападут? — Кирилл задал следующий вопрос, думая о том, что разговор получается идиотским.

Это ведь он, командир, должен был подумать за Олесю и решить, что ей делать! Он должен сидеть сейчас рядом с ней, уговаривать остаться и обещать, что все будет хорошо. Он, а не Джек, должен был озаботиться безопасностью Олеси и стойлами для лошадей... Олеся пожала плечами.

— Пусть попробуют. Руки у меня целы, глаза на месте... Разберусь.

— Простите, ребят, — вырвалось у Кирилла.

В этот раз Джек и Олеся повернули-таки головы. С одинаково недоуменным выражением на лицах.

— Охренел? — поинтересовался Джек. — Это еще с какого перепугу?

— С того, что паршивый из меня командир.

Джек вздохнул. Пожаловался Олесе:

— Да что ж за жизнь-то, а? И за тебя подержаться охота, и этому малахольному втащить! И прям не знаю, чего больше хочется.

— Втащи, — сердито буркнула Олеся, — чтоб херню не порол.

Кирилл вздохнул.

— Блин, да как вам объяснить...

— Это я тебе сейчас объясню, — приподнимаясь, пообещал Джек, — с ноги! Ты командир, мы бойцы. Ты ведешь, мы идем. Командуешь — подчиняемся. Занят — решаем вопрос самостоятельно, об исполнении докладываем. Что непонятно? — он, придерживая Олесю за плечо, сердито выпрямился.

— Отвык ты от нас, бункерный, — попеняла Олеся. — Ты свое дело делай, а мы прикроем. Для того с тобой и увязались.

Кирилл почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Встал и пошел к выходу.

Разбуженный громкими голосами Эрик обалдело смотрел на захлопнувшуюся за командиром дверь.

***

Через Дон переправлялись в надувной лодке. Сначала переправились втроем, потом Джек вернулся за вещами.

Кирилл заранее настроился на то, что возвращения разведчика со второго рейса придется ждать — все-таки у них с Олесей есть, о чем поговорить без посторонних. Ну и вообще, запоздало сообразил он, взрослые люди, все-таки. Дома от периодически доносящихся слухов пренебрежительно отмахивался, а сейчас вдруг подумал — да почему нет? Ни Джек, ни Олеся семейными узами не связаны. А то, что Кирилл ни за одной из сторон порывов страсти не наблюдал, еще ничего не значит... Но Джек затратил на обратный рейс ровно столько же времени, сколько на первый.

— Быстро ты, — похвалил Кирилл.

Они вдвоем вытащили на берег лодку и принялись сдувать — вынули затычки и легли на оседающие под весом борта.

— Жека... — начал Кирилл.

Замолчал в надежде на то, что Джек продолжит сам — как это нередко бывало. Но тот лишь издевательски покосился, закуривая. Сквозь зубы с зажатой в них сигаретой поторопил:

— Ну? — облегчать Кириллу задачу явно не собирался.

— Ничего, — подумав, решил Кирилл.

Захочет Джек поделиться чем-то, так в себе держать не будет. А молчит — значит, считает, что не Кириллово это дело.

Взгляд Джека потеплел.

— Ни хрена я не знаю, бункерный, — помолчав и выпустив дым, ответил на незаданный вопрос